Неоткрытая страна

Диллард Майкл Дж.

– По закону Клингонов обе стороны приводят свои доводы одновременно.

Наша очередь уже прошла.

Маккой побледнел и уже собрался что-то сказать, но вздрогнул от удара судейской металлической перчатки о камень. Удар был настолько сильным, что даже искры посыпались.

– Суд выносит свое решение и считает, что подсудимые виновны в соответствии с предъявленным обвинением.

Публика неистово заревела и затем стала скандировать одно-единственное слово, в значении которого Кирк не сомневался.

"Смерть…"

Капитан с ненавистью посмотрел на Чанга, не скрывая

ее. Лицо самого генерала было непроницаемым.

Судья стукнул перчаткой еще раз, и толпа затихла.

– Капитан Джеймс Т. Кирк, доктор Леонард Маккой…

Кирк и Маккой повернулись в сторону судьи. Капитан прикрыл глаза, ослепленный ярким светом, и посмотрел на его мертвенно-бледное лицо, частично спрятанное под капюшоном.

– Имеют ли подсудимые что-нибудь сказать суду, прежде чем будет вынесен приговор?

Джим Кирк с Маккоем переглянулись.

– Дело против нас сфабриковано, – сказал Маккой.

Адвокат выступил вперед и, став перед ними, спокойным тоном обратился к судье. Кирк с удивлением смотрел на Уорфа, рассерженного и расстроенного неудачей.

– Прошу внести в протокол, что доказательства против моих клиентов носят косвенный характер.

Прошу суд учесть это при вынесении приговора.

– Принимается, – судья умолк.

Джим Кирк внутренне сжался, ожидая приговора, не сомневаясь, что их приговорят к смерти. Ему было все равно, но Маккою…

Капитан бросил на доктора взгляд, ободряющий и в то же время извиняющийся. Тот поежился, прокашлялся и посмотрел на судью.

– В интересах сохранения дружественных отношений и в свете намечающихся мирных переговоров суд не выносит обвиняемым смертного приговора, – объявил свой вердикт судья.

Маккой весь обмяк и упал бы, если б не ограждение. Кирк тоже едва удержался на ногах. Толпа недовольно загудела и затихла, слушая окончание приговора.

– Суд постановляет назначить меру наказания в виде пожизненной каторги на дилитиевых рудниках, расположенных на одном из астероидов архипелага Рура Пенте. Приговор вступает в действие с момента его вынесения

Глава 8

С мостика "Энтерпрайза" Спок и находившиеся там проследили, как Кирка и Маккоя под конвоем увели из зала.

– Рура Пенте, – сказала в ужасе Ухура.

– По всей планете это место известно как кладбище иноземцев, – только и смог выговорить побледневший Чехов.

Рядом с ним Валерис сдерживала свои эмоции, но ее глаза выдавали беспокойство – Лучше бы убили их сейчас, чем заставляли пережить то, что им еще предстоит, – горько заметил Скотт.

Спок молча смотрел на экран. Вряд ли стоило отрицать, что процесс не вызвал в нем никаких чувств. За долгие годы, проведенные среди землян, он привык к эмоциям, не говоря уж о том, что унаследовал их от своей матери-землянки. Это даже помогало ему лучше контролировать их, о чем не забывал напоминать ему доктор Маккой, он как-то обвинил Спока в том, что тот в этом деле пытался переплюнуть самих вулканцев.

И все же в своих действиях Спок оставался верным логике В роли вулканца

он чувствовал себя гораздо уютнее и не собирался отказываться от нее сейчас Если некоторые эмоции в разумных пределах делали жизнь полнее, то ни одна из них не позволяла контролировать другие. Именно поэтому Спок разрешил себе переживать охватившие его разочарование, гнев, отчаяние и самое сильное из чувств – противоречащее логике чувство вины.

Спок считал себя виноватым, потому что для встречи с "Кроносом" предложил "Энтерпрайз". В некотором смысле сам вулканец повлиял на выбор звездолета, но на то были свои логические основания, за которые его нельзя было упрекнуть. "Энтерпрайз" под командованием Джеймса Т. Кирка был самым безопасным средством для доставки канцлера Клингонов. У капитана не имелось другой возможности встретиться с Горконом, и он мог бы так и не узнать, что, кроме таких Клингонов, как Круге, есть еще и другие. От этой встречи выиграли бы и Кирк, и Горкон, но обстоятельства сложились иначе.

Теперь Спок понимал, что причиной послужили не только обстоятельства.

Настоящие убийцы-заговорщики гуляли на свободе, а Кирк и Маккой оказались перед судом. Это означало, что жизнь Азетбур и дело мира все еще оставались под угрозой.

Спок чувствовал вину и потому, что не высадился вместо Кирка на борт "Кроноса", хотя сам себе приводил все логические аргументы: если бы явился не Кирк, то Клингоны просто-напросто уничтожили бы "Энтерпрайз". Капитан пошел на отчаянный риск и спас корабль, как теперь спасал мирную конференцию. И все-таки Спок не мог до конца избавиться от мучительного ощущения, что на скамье подсудимых вместо Кирка должен быть он. Вначале он вздохнул с облегчением, узнав, что его друзья избежали смертного приговора, поскольку в определенной степени готовился к самому худшему.

Однако внутренний голос – тот, который он почти заставил замолчать во время курсов по подавлению эмоций на Колинахре, голос, который привел его обратно на "Энтерпрайз" и к В'Тер и к которому в последние годы он стал внимательно прислушиваться, – сказал ему еще до вынесения приговора: можно на что-то надеяться.

Растущая тревога заглушала чувство надежды. Рура Пенте приобрела печальную известность жесточайшей исправительной колонии в архипелаге Клингонов. Спок был согласен с капитаном третьего ранга Скоттом: милосерднее было бы казнить их друзей. На Руре Пенте пока никто не выживал, смерть там грозила каждому.

Спок не собирался ждать, когда случится непоправимое, он готов был не подчиниться приказу и пойти на нарушение инструкций Звездного флота. Спок намеревался помочь капитану. Однажды он сам говорил Джиму Кирку, что некоторые вещи стоят выше служебной дисциплины.

Размышляя об этом, Спок подошел к Валерис.

– Давайте посмотрим еще раз эпизод нанесения удара торпедами, лейтенант.

Валерис подняла глаза – только вулканец мог разглядеть в них отблеск эмоций. Поняв, что он видит ее насквозь, она опустила голову. У Спока возникло мимолетное чувство сострадания, но его слова были бессмысленны в данной ситуации – слишком велика вероятность, что Кирк и Маккой умрут до прибытия спасателей.