Неотразимая
Шрифт:
Такой оборот событий немедленно породил еще одну проблему. Хотя бабушка Джейд по материнской линии была католичкой, все остальные представители клана Донован исповедовали протестантизм. О'Нилл были ярыми католиками и презирали тех, кто не придерживался их вероисповедания. Ирландских протестантов они вообще считали отступниками и барышниками, стремившимися присвоить собственность католиков, которую у них отняли еще до установления британского господства. В то время как протестанты, пусть даже самые бедные, могли давать образование своим детям, занимать различные посты в правительстве
— Как же мы сможем пожениться? — спрашивала Джейд у Сина. — Дядя Тобиас убьет меня прежде, чем я выйду замуж за католика, да и твоя семья поступит точно так же.
Сип согласился.
— Нет сомнения, что твой дядя собирается и дальше распоряжаться твоим наследством.
Она просто изумилась.
— Да какое наследство? Оно испарилось еще до моего рождения, когда картофель перестал давать хороший урожай. Все, что осталось, так это небольшая усадьба и четыре жалких акра земли, пригодные разве что только для выращивания свиней. Кто в здравом уме может польститься на это?
— Твой жадный дядя, например. Да и кроме того он не сводит глаз с твоих юбок.
Эти слова припомнились ей, когда через несколько недель Тобиас подкараулил Джейд в буфетной. Несмотря на ее отчаянные крики о помощи и попытки защититься от его превосходящей массы и силы, он быстро зажал ее в углу и ухватился за юбки. Он возился с пуговицами на своих бриджах, когда в маленькую комнатку ворвалась тетя Бесс. Эта плотная женщина схватила веник и с громкими криками начала бить своего мужа по голове и плечам, остановившись ненадолго, чтобы ударить несколько раз по Джейд, когда напуганная девчонка выскользнула из угла.
Джейд укрылась в своей спаленке на чердаке и все еще дрожала от страха, когда Бесс нашла ее там.
— Собирай свои пожитки и убирайся отсюда, дрянь, — приказала пожилая женщина. — И не вздумай прихватить с собой то, что тебе не принадлежит, а то не успеешь и глазом моргнуть, как будешь иметь дело с законом.
Здесь не место тем, кто трясет своими юбками, будь то племянница или кто-нибудь еще. Твой отец наверняка в гробу перевернулся бы, увидев все это!
Ошеломленная злобой тетки, хотя и прежде много раз испытывала ее на себе, Джейд наконец обрела дар речи, когда раздражение взяло верх над здравым смыслом.
— — Ты права, Бесс. Отец наверняка завертелся бы, как веретено, да и мама рядом с ним, если бы только могли видеть, как его дорогой брат со своей женой все это время обращались с их единственным ребенком.
— Вот она, твоя благодарность! И это после всего, что мы для тебя сделали! Приютили тебя, когда все твои родные умерли. Дали тебе крышу над головой, еду для твоего живота и одежду…
— Ха! Соломенный тюфяк и кучу грязных лохмотьев, заштопанную одежду из благотворительных подношений из церкви, объедки на дне кастрюль, которые я находила на кухне после того, как ночью разносила виски и ужин для ваших грошовых посетителей! Да у меня весь зад сине-черный
— А теперь ты вообще ничего не получишь, смазливая шлюха, — с ненавистью процедила Бесс. — Я хочу, чтобы ты убралась сейчас же, и считай, что тебе еще повезло!
Не много времени потребовалось, чтобы сложить два заштопанных и поношенных платья, вытертую нижнюю юбку. Все это вместе с гребешком и щеткой, флейтой и небольшой суммой полученных чаевых, которые ей удалось припрятать, было увязано в небольшой узелок. Джейд была бы весьма удивлена, если бы Бесс заметила их исчезновение, и решилась бы прибегнуть к помощи закона, чтобы отобрать все это, но Джейд рассудила, что уж лучше оказаться в тюрьме, чем снова вернуться к Бесс и Тобиасу.
В трех кварталах от таверны Син догнал ее.
— Джейд! Что происходит? Я проходил возле таверны, и твоя тетка едва не оборвала мне уши, когда я спросил, где ты! Обозвав тебя самыми грязными словами, которые только могла вспомнить, она сказала, что выгнала тебя, потому что ты всякими хитрыми уловками пыталась соблазнить Тобиаса.
Джейд продолжала шагать.
— Да, так она и сделала. Но я уверена, что им больше будет не хватать меня, чем мне их.
Особенно когда Бесс придется самой обслуживать ночных завсегдатаев.
Син заставил ее остановиться и доверительно спросил.
— Что ты собираешься теперь делать? Куда пойдешь? Где остановишься?
— Мне некуда идти, поэтому я хочу вернуться на свою ферму.
— Но, милая, туда же два дня пути отсюда!
Да и что ты будешь там делать?
— Не имею представления, но полагаю, рано или поздно я что-нибудь придумаю. Если нет, то придется голодать.
— Поедем со мной в Америку, Джейд, — неожиданно предложил Син.
Глаза Джейд округлились от удивления.
— В Америку? — повторила она.
— Ага. Именно это я и шел сказать тебе.
Завтра утром я отплываю в Ричмонд, в Вирджинию, и буду работать во время плавания на пассажирском корабле.
— Ты отплываешь? Завтра? — Джейд была ошеломлена. И ее задело то, что он говорил об этом только сейчас, хотя твердил о своей любви.
Это должно было бы послужить первым сигналом того, каким лживым и беспринципным шакалом на самом деле был Син, но ей выпало слишком много переживаний в тот день, чтобы мыслить ясно и увидеть этот знак.
В тот момент у нее даже не возникло вопроса, почему Син избегает разговора об их свадьбе после того, как сделал ей предложение, и не связано ли это с тем, что она сообщила ему о своем ничтожном наследстве. Ведь он по-прежнему регулярно приходил к ней, клялся в любви и страсти и все еще пытался добиться большего, чем сладких поцелуев.
Только одна мысль сразу застучала у нее в голове.
— Как же ты мог в этом месяце просить меня выйти за тебя замуж, а в следующем сбежать в Америку? И сказать мне об этом за день до отплытия?