Неотразимое чудовище
Шрифт:
— Ну, и что ты обо всем этом думаешь? — спросила я, проводив нашего «красавчика».
Честное слово, подумала я, рассматривая израненного моими выстрелами «монстрилу», с куда большим удовольствием я палила бы в рожу Федора! Надо будет попросить у него фотографию…
Лариков пожал плечами.
— То есть ты, как всегда, ничего не думаешь? Может быть, ты согласен, что это — дело Ритиных хрупких пальчиков?
— Саш, не срывай на мне злость, — попросил Лариков. — Я просто обдумываю
— Кто-то платил им за показания, — сказала я. — Потом, конечно, им следовало или исчезнуть, или молчать… Кстати, этот «кто-то» был очень щедрым.
— Та-ак… То бишь деньги у него имеются!
— Я тоже, кстати, заплатила за информацию, — не упустила я случая напомнить о трате казенных денежек.
— Ну, куда ж от этого деться! Не все граждане у нас отличаются сознательностью! Так вот, что я, Сашенька, думаю… Придется сегодня нам с тобой поближе познакомиться с искусством стриптиза…
— О нет! — возвела я очи к небесам. — Мама мне не разрешает смотреть стриптиз!
— Ты уже даже по английским меркам достигла совершеннолетия, — сообщил Ларчик.
— Нет, — возразила я. — Мне дозревать еще полмесяца! Двадцать четыре мне стукнет лишь пятнадцатого марта.
— Ну, и ладно. Это уже не в счет. В общем, нам с тобой надо сходить на «пип-шоу». Но это еще не все…
— Как? Ты еще не все мне сообщил? Ты что, собираешься окунуться в пучину разврата на полную катушку? Я маме пожалуюсь.
— Жалуйся. Но тебе предстоит обольстить Мальчевского!
— Что? — заорала я. — Как же я это сделаю? Сам обольщай Мальчевского!
— Мне тоже предстоит кое-кого обольстить, — самонадеянно сообщил мой босс. — Валерочку Ракитину. Поскольку мне кажется, что именно там зарыт ключик от сундучка с «жизнью Кащея».
— А как? Нас с тобой уже полгорода знает!
— А на что у нас твоя Эльвира? Она же визажистка!
— Ладно, — согласилась я. — Позову сейчас Эльвиру, она нам уменьшит рост, нарастит плечи и грудь! Твою жирафью фигуру за километры видно!
— Все равно можно что-то придумать, — заупрямился мой босс.
— Кстати, получается нестыковка! — вспомнила я. — Этот красавчик заявил, что у Мальчевского был роман с Валерой! Так?
Он кивнул.
— А Мария Валерьевна говорила о том, что Мальчевский хотел жениться на Лизе!
— Может быть, просто Мария Валерьевна этого хотела?
— Да, но… Это могло послужить мотивом для убийства!
— Сашка, ну сколько тебе раз повторять, что мотив для убийства — это еще не убийство? Нет, я не спорю… Может, ты опять окажешься права. Но для того чтобы в этом увериться или, наоборот, убедиться в обратном, нам нужно познакомиться с этой загадочной парой! Кстати, как ты думаешь, я подхожу на роль коварного обольстителя?
Я уже собралась гомерически расхохотаться прямо ему в лицо, поскольку, по моему убеждению, он вряд ли был способен коварно обольстить кого бы то ни было, даже ангела, настолько простодушным и открытым было его лицо, но тут зазвонил телефон.
Я сняла трубку и услышала голос Ванцова.
— Лешка, что случилось? — застыла я на месте от нехорошего предчувствия. Уж больно напряженным голосом он произнес: «Алло, Саша»… Так безнадежно и устало.
— Саша, не волнуйся…
Та-ак… Предчувствия, как говорится, ее не обманули…
О боже! До чего я ненавижу эту манеру загробным голосом просить человека не волноваться! После этакой «понурой» просьбы вполне уместно немедленно хлопнуться в обморок.
Естественно, я сразу начала волноваться!
— Что-то с Ритой? — спросила я.
— Ну, в общем, да, — сказал Ванцов так трагично, что я сразу поняла — все действительно ужасно. Может быть, Рита вообще не выдержала последнего удара и покончила с собой.
— Господи, — выдохнула я. — Она жива? С ней все в порядке?
— Жива, но… В общем, Саша, Рита только что подписала признание. Так что получается, что и Донатовского, и Елизавету Ракитину убила именно она!
Глава 13
Разговаривать с Ритой было бесполезно.
Я потратила битых два часа совершенно впустую, пытаясь ее хоть немного вразумить.
Она сидела, смотрела в одну точку и только покачивалась на стуле взад-вперед, как маятник Фуко. И от этого, братцы мои, мне стало жутко.
Если вам приходилось смотреть в глаза безумца, вы прекрасно поймете мое состояние — Ритины глаза были совершенно лишены мысли. Как будто кто-то высосал из нее жизнь и оставил раскачиваться на этом дурацком стуле до второго пришествия.
Кстати, признание она написала совершенно потрясающее.
«Я убила Лизу и Костю».
Вот так. Большими, округлыми буквами, как школьница. Без каких-либо откровений. Как она это сделала, почему — все это Рита опустила. На вопрос о деталях совершенного ею преступления она, взглянув на следователя невинными фиалковыми глазами, спросила: «Зачем?». Ванцов попытался пробиться к ее сознанию, пространно объясняя, зачем следствию нужны детали, Рита его вежливо выслушала и махнула рукой. Робко улыбнулась и произнесла:
— Извините, но я не помню…
Со мной она поначалу вообще говорить не хотела, задав тот же сакраментальный вопрос: «А зачем?» Но я все-таки прорвалась к ней и тут же поняла, что я самая большая идиотка на свете. Естественно, пальму первенства я отдала самой героине трагедии, поскольку Рита явно претендовала на это звание куда больше меня.
Потом ее увели.
Она шла, а на ее губах сияла улыбка. Такая, знаете ли, покорная и спокойная. Как будто восходила на Голгофу ради неведомой нам идеи.