Неотразимый бродяга
Шрифт:
– Конечно же, я не хочу, чтобы вы ушли. Не сомневаюсь, что и Диана думала совсем не об этом, когда высказывала свое пожелание. – Майор произнес именно то, чего она и боялась.
По взгляду Холта, однако, чувствовалось, что последнее предположение вызывало у него большие сомнения. Хотя он готов был согласиться с тем, что единственной целью его коварной соперницы было заявить свои права на понукание им. Ей не терпелось напомнить, что она здесь хозяйка.
– Майор, – срывающимся голосом обратилась Диана к отцу, – вы не против, если я скажу Холту пару слов наедине?
Просьба ее была
– Что ж, возможно, вдвоем вы скорее утрясете свои проблемы.
После того как Сомерс вышел из комнаты, Холт встал со стула и, подойдя к камину, остановился, глядя на огонь, рукой уперевшись в мраморную полку. Диане казалось, что стук ее сердца заглушал тиканье стоявших на камине часов.
– Итак, Диана, что вы собирались мне сообщить? – первым начал Холт. – Что у вас теперь на уме? Маленький невинный шантаж? Полагаю, вы намерены угрожать мне тем, что сообщите отцу о мнимом изнасиловании, если я не соизволю перейти под ваше начало.
Издевательский сарказм, сквозивший в его словах, выбил у Дианы почву из-под ног.
– Не будете же вы отрицать, что изнасиловали меня? – произнесла она наконец сквозь зубы.
– Как, надеюсь, и вы не скроете, что вели себя как озадаченная, но покорная овечка, – усмехнулся он в ответ.
Не в силах сдержать свое возмущение, Диана уже не могла усидеть на месте и стремительно вскочила с кресла.
– Это несправедливо! – вскричала она в сердцах. – Я его дочь, плоть от его плоти, его единственный ребенок! Я должна всем этим управлять – не вы!
Холт невозмутимо и непреклонно продолжал смотреть ей в глаза.
– Это уж как Майор решит. – усмехнулся он.
– Зачем вы ставите ему ультиматумы?! – буквально завопила она, чувствуя, что самообладание начинает ее покидать. – Вы заранее знаете, что он выберет именно вас, ведь так?! – Диана ненавидела себя за слезы, которые брызнули вдруг из ее глаз. – Он всегда предпочитал вас мне! Всегда! – Пальцы ее рук непроизвольно сжались в кулачки.
– Не будьте смешной, Диана. – Он сделал шаг ей навстречу.
– Это несправедливо! Недопустимо! Невозможно! – Его широкая грудь представляла собой прекрасную мишень для ее плещущих через край эмоций. Она изо всей силы ударила в нее сжатыми кулаками, издавая хлюпающие звуки и не в силах вздохнуть полной грудью. Холт схватил взбешенную женщину за запястья, с силой встряхнув ее так, что голова ее беспомощно запрокинулась.
– Майор сделал единственно разумный выбор. – Он старался теперь заставить ее смириться с этой мыслью. – В его решении нет ничего личного.
Холт продолжал периодически встряхивать Диану, держа ее железной хваткой за руки, и наконец она немного пришла в себя. Слезы просохли, но из ее рта вырвался нервный издевательский смех.
– Неужели? – запоздало отреагировала она на его слова. – Он никогда не испытывал нужды во мне. С какой стати? Ведь у него был ты! – И слезы вновь заструились по ее щекам, горькие и неудержимые.
– Ты сама не знаешь, о чем говоришь, – озадаченно пробормотал Холт.
Диана уже не видела резкой линии его свежевыбритого мужественного подбородка. Она ткнулась головой в плечо Холта и безвольно поникла. Она ощущала его дыхание у своего уха и чувствовала, как его пальцы осторожно перебирают пряди ее шелковистых иссиня-черных волос.
– Так оно и есть, Холт, – проговорила Диана упавшим голосом, вытирая мокрое от слез лицо о ткань его рубашки. – Так было все время с того самого момента, как ты здесь появился.
– Нет, Диана, так не было никогда, – прошептал он чуть слышно.
Подняв наконец голову, Диана увидела прямо перед собой чеканную линию его напряженных, но чувственных губ. Рот ее приоткрылся, чтобы сказать что-то еще, но слова так и не пришли. Его рука тяжело легла на ее затылок, плотно обхватив голову ослабевшей девушки. Его губы пришли в движение, и вот горячее дыхание Холта уже стало согревать ее веки, щеки, нос и наконец достигло полуоткрытых губ. Сердце Дианы замерло в сладостном ожидании. Теперь она уже смогла почувствовать, как плотно его тело прижалось ко всем изгибам ее собственной фигуры. Его взгляд чуть ли не физически обжигал ее лицо, пока не остановился на жемчужном блеске ее влажных зубов.
Наконец губы их слегка соприкоснулись.
– Я клялся себе, что больше… – Холт не закончил своей начатой было фразы, слова которой перелетали с одних губ на другие. Чувствовалось, что он не в силах больше противиться непреодолимому желанию.
Ощутив наконец на своих губах его поцелуй, который она, несомненно, ждала и хотела, не сознаваясь в этом себе самой, Диана задрожала всем телом.
Она уже готова была ему ответить, но почувствовала, как Холт напрягся, словно уловив некий только ему понятный сигнал, и вдруг внезапно отстранил ее от себя. Диана удивленно открыла глаза и увидела, каким пронзительным и встревоженным стал его взгляд, устремленный куда-то прямсг сквозь стены дома.
Словно почувствовав, что девушка в недоумении смотрит на него, Холт тихо приказал:
– Слушай! – Диана протестующе встряхнула головой. – Что-то не так с лошадьми, – пояснил он по-прежнему тихим голосом, почти шепотом.
Диана наконец и сама расслышала отдаленные звуки какого-то переполоха: приглушенное ржание и храп лошадей, беспокойный перестук копыт. Хотя на панику, возникающую при непосредственно грозящей опасности, все это было не похоже.
– Мустанг? – высказала Диана наполовину вопрос, наполовину предположение.
Лицо Холта исказила гримаса досады.
– Да. – Он окончательно выпустил ее из своих рук. – Это он!
Быстрым шагом Холт подошел к дверям кабинета. Диана поспешила за ним следом, готовая вот-вот сорваться на бег. Они столь же стремительно прошли через зал и вышли на крыльцо, нигде не встретив Майора. Снаружи направление, откуда исходил звук, стало окончательно ясным: обширный загон, в котором были теперь заперты кобылицы с жеребятами.
Путь им освещал призрачный свет серебристого полумесяца, застывшего на уже совершенно черном ночном небе. Холт на ходу перемахнул через ограду, пересекавшую кратчайшую дорогу, не оборачиваясь и не дожидаясь, пока через нее переберется Диана. Она услышала позади себя шаги и, обернувшись, увидела Руби, также спешившего туда, где раздавался необычный для этого времени суток шум, прорезаемый тонким ржанием жеребят.