Неоязычество на просторах Евразии
Шрифт:
Для нашей темы определенный интерес могут представлять выступления русских священников против некоторых идей кришнаизма, оккультизма и теософии в той мере, в какой эти идеи разделяются некоторыми русскими неоязычниками. Священники высказываются против отождествления человеческой души с Богом, с Абсолютом, против убежденности в безгреховности человека, против полного отрицания телесного и ненависти к материи. Они обращают внимание на отсутствие в православии, в отличие от индуизма и неоиндуизма, обычая вегетарианства (некоторые неоязычники, опираясь на «Влесову книгу», его пропагандируют), учения о переселении душ и представлений о кармической необходимости, фактически отрицающих свободу воли [94] .
94
«Православный. Христос и Кришна. Свет и Тьма», в Журнал Московской Патриархии, 1993, № 3 (96-100); А. В. Кураев. Соблазн неоязычества. М., 1994, с. 45–49, 106–107; А. Егорцев. «Удобную религию придумали индусы», в Татьянин День, 1997, № 15 (26–29).
Почему РПЦ, развернув активную деятельность против своих духовных недругов, почти
95
См., напр.: А. Кураев. Указ. соч, с. 34; В. Федоров Предисловие в А. Баркер Новые религиозные движения. СПб., 1997, с. XXIX.
Тем не менее идеологи русского православия обладают информацией о русском неоязыческом движении и следят за его развитием [96] . Поэтому особый интерес представляют те немногочисленные публикации, в которых прямо обсуждается вопрос о современном русском неоязычестве и взаимоотношениях с ним РПЦ. Одним из немногих на эту тему высказался священник М. Козлов, преподаватель Московской духовной академии и настоятель Университетской церкви Св. мученицы Татианы. Возрождение славянского язычества он ставит в прямую связь с развитием кришнаизма, увлечением НЛО и «пришельцами», интересом к целителям, астрологам и экстрасенсам. Все это он называет язычеством, определяя его как магическое направление по преимуществу. Вместе с тем, как явствует из его слов, главные разногласия между РПЦ и русским неоязычеством лежат далеко за рамками религии и связаны прежде всего с пониманием национальной идеи.
96
См., напр.: выступление игумена Иоанна (Экономцева) на конференции «Культура и будущее России», где он связывал неоязычество с наследием коммунизма и призывал к диалогу с неоязычниками. См.: Евразийская перспектива. М., 1994, с. Взгляды игумена Иоанна тем более важны, что он является заведующим Отделом религиозного образования и катехизации Московской Патриархии и ректором Российского Православного Университета.
Мы помним, что неоязычники обвиняют христианство не только в отказе от исконной самобытной культурной традиции, но в жестоком ее уничтожении. На это Козлов отвечает, что национальные беды и унижения, подчинение завоевателям или революционерам даны человеку за грехи (вспомним, что язычество отвергает идею изначальной греховности) и не являются Абсолютным злом. Абсолютное зло – это то, что губит душу. И в этом смысле в 988 г. произошло едва ли не самое значительное событие во всей русской истории – переход к христианству спас душу русского человека от дьявола. Следовательно, в отличие от русских неоязычников, Церковь не считает культуру и государство самоцелью: государство не должно замыкаться на себе, ибо его предназначение – забота о духовном благе подданных. А духовность русского человека, его культура, письменность, национальное самосознание в течение последнего тысячелетия основывались на церковно-православной традиции. Козлов отвергает какой бы то ни было вклад «народного язычества» в культуру, иллюстрируя это тем, что все выдающиеся русские люди были христианами, а все высшие достижения русской культуры (архитектура, искусство) связаны с христианской православной традицией. Мало того, для обоснования своей позиции Козлов прибегает и к теории прогресса, заявляя, что христианство вывело людей из лесов, из «естественного состояния», из звериной жизни и сделало их «высшим творением Бога».
Отвергая экологическую направленность неоязычества, Козлов выступает против идеализации первобытной жизни современным городским человеком и настаивает на том, что никакой гармонии с природой традиционный мир не знал. Он отводит и обвинение в умерщвлении плоти, брошенное христианству неоязычниками. По мнению Козлова, воздержание и разумное самоограничение не вредят здоровью. При этом идеалом для него служит монах-аскет. Козлов, кроме того, отвергает нравственные основы язычества, считая его сластолюбивым, мстительным, жестоким.
Далее, Козлов категорически отрицает понимание религии как идеологии и связывает его с атеистическим воспитанием, которое оказало сильнейшее влияние на становление русского неоязычества. Поэтому он отказывается видеть в христианстве результат «еврейских козней» против «арийцев». Вместе с тем он отвергает обычное неоязыческое обвинение христиан в излишнем смирении. Да, христианство проповедует прощение врагов, но – врагов людей, а не Бога! Кроме того, по мнению Козлова, прощая личных врагов, христиане обязаны бороться с общественным злом и защищать слабых и угнетенных [97] . Того же мнения придерживается и проведший много лет в эмиграции М. Назаров, который подчеркивает, что взгляд на христианство как «религию рабов» пришел прямо из учебников научного атеизма и что, напротив, христианство – религия не слабых, а благородных и мужественных [98] .
97
М. Козлов «Что воссоздаст Великую Россию», в Православная беседа, 1993, № 4 (18–20).
98
М. Назаров «О “слабости” и силе христианства», в Православная беседа, 1995, № 3 (18–20); он же «Знают ли наши критики, что такое христианство», в Русь Державная, 1996, № 18 (4).
Нельзя также не заметить, что, в отличие от Бердяева, открыто осудившего антисемитизм [99] , рассматриваемые здесь авторы старательно обходят этот вопрос, хотя непредвзятому читателю трудно не заметить антисемитизма, заложенного в неоязыческой версии истории. Мало того, признавая роль евреев в подготовке христианства, Назаров, например, фактически воспроизводит версию христианского антисемитизма, обогащая ее конспирологическими прогнозами, восходящими к «Протоколам сионских мудрецов». Он не только упрекает евреев в том, что они не поняли замысла Бога и отвергли Христа, но видит в иудаизме «языческий соблазн» и, похоже, искренне верит в стремление евреев к мировому господству. Формально отвергая антисемитизм, фактически Назаров именно его логикой и руководствуется. Упрекая евреев в излишнем «материализме» и приверженности соблазнам земного мира, он пытается доказать, что они привили этот вирус Западу, в результате чего тот отпал от христианской истины и стал поклоняться «демократическому тоталитаризму», требующему введения «нового мирового порядка». Назаров призывает сплотиться перед «антихристианским натиском», движущую силу которого он видит в Западе и евреях.
99
Н. Бердяев Христианство и антисемитизм (религиозная судьба еврейства). Париж. Б. г.
Самыми ненавистными силами Назарову представляются «общечеловеческие ценности» и настроенная прозападнически интеллигенция [100] . Иными словами, порицая русское неоязычество за наивность и «бегство в утробу истории», Назаров сближается с ним по многим пунктам – в агрессивной антизападнической позиции, в понимании «зловредной» миссии еврейства, в двуцветном видении мировой истории как бесконечной борьбы между силами Добра и Зла, в отстаивании непреходящих ценностей традиционной русской культуры.
100
М. Назаров О «слабости»… с. 19-Ср.: он же. «Чем Россия отличается от Запада», в Православная беседа, 1995, № 5–6 (34–37); он же. «Религия Антихристова царства», в Православная беседа, 1996, № 5 (38–41). Сходные взгляды разделяют некоторые православные священники. См., напр.: Игумен Алексий «Зверь, выходящий из бездны», в Патриот, 1998, № 1 (10). Еще более откровенные антисемитские рассуждения публикует газета «Радонеж». См.: А. Витте «Провокация века (обзор прессы)», в Радонеж, 1998, № 4 (10–11, 13); А. Рогожин «Теология удобства», в Радонеж, 1997, № 2 (13).
В принципе эта откровенно антизападническая позиция близка настроениям, царящим в РПЦ, и ее открыто отстаивают некоторые православные священники. Так, диакон А. Кураев видит в «поклонении совести, нации, искусству, здоровью, богатству, науке, прогрессу, общечеловеческим ценностям, космосу» проявление языческих склонностей [101] . А протоиерей А. Салтыков называет гуманизм и преклонение перед культурой новой языческой религией [102] . Все это – не что иное, как отрицание современных демократических ценностей, которые одни православные авторы пытаются дискредитировать как языческие [103] , другие – как ложно понятые христианские. В любом случае, как отмечает священник Г. Давыдов, с точки зрения традиционной культуры существование Запада не имеет никакого смысла [104] .
101
А. Кураев. Указ. соч, с. 34, 41.
102
А. Салтыков «О православной культуре», в Журнал Московской Патриархии, 1997, № 3 (92).
103
См., напр.: М. Ходанов «Заметки о патриотизме», в Радонеж, 1998, № 6 (9-10).
104
Г. Давыдов «Тьма Запада», в Радонеж, 1997, № 2 (8).
Общим местом в современной православной прессе является утверждение, что только православие несет истинный свет христианства, что оно служило и служит основой русской традиционной культуры и русского национального самосознания и что ограничение деятельности иных, в особенности зарубежных, конфессий на территории России требуется для защиты русской идентичности. В частности, в заявлении Архиерейского Собора 1994 г. говорилось, что возникающий религиозный плюрализм «разрушает традиционный уклад жизни, сложившийся под влиянием Православной Церкви, единый для нас духовно-нравственный идеал, угрожает целостности национального самосознания и культурной идентичности» [105] . Аналогичные мысли не раз звучали в речах Патриарха Алексия II [106] , в выступлениях православных священников [107] и в резолюции IV Всемирного Русского Народного Собора, состоявшегося в мае 1997 г. под руководством Патриарха [108] . Тем самым, эта концепция фактически отвергает универсализм христианства и делает его исключительно русской религией. Мало того, именно православие иногда объявляется истинным христианством [109] .
105
Определения Архиерейского Собора…
106
Патриарх Алексий II «Слово на годичном акте Московских Духовных школ 14 октября 1996 года», в Журнал Московской Патриархии, 1996, № 12 (41–43); он же. «Доклад на Архиерейском Соборе…», с. 61.
107
Дм. Дудко «Православный взгляд на происходящее», в Православная Москва, 1994, № 11 (7); А. Шаргунов «Обновление Церкви и новообновленчество», в Русь Державная, 1994, № 10 (1, 3–4); А. Салтыков. Указ. соч.
108
«О духовном и физическом здоровье нации», в Русь Державная, 1997, № 5 (1–2).
109
См., напр.: Антоний, епископ Красноярский и Енисейский «Не всякому духу верьте», в Русь Державная, 1995, № 14–15 (3); М. Назаров. «О “слабости”…», с. 19; А. Дворкин «Свобода христианства и сектантский тоталитаризм», в Радонеж, 1997, № 4 (10); игумен Алексий. Указ. соч.