Неожиданная Россия. XX век
Шрифт:
Уже готовые сапоги не берегли сами солдаты. Каждому мобилизованному выдавали две пары сапог, и не редко солдаты продавали или меняли их по пути на фронт, полагая что «казна» в любом случае обеспечит их на фронте обуьвю. Как позднее писал в мемуарах генерал Брусилов: «Чуть ли не все население ходило в солдатских сапогах, и большая часть прибывших на фронт людей продавала свои сапоги по дороге обывателям, часто за бесценок и на фронте получала новые. Такую денежную операцию некоторые искусники умудрялись делать два-три раза».
Генерал несколько сгустил краски, но примерные расчёты статистики показывают, что действительно порядка 10 % казённых армейских сапог за годы войны оказались не на фронте, а на внутреннем рынке. Армейское командование пыталось с этим бороться. Так 14 февраля 1916 года по VIII-й армии Юго-Западного фронта был издан приказ: «Нижних чинов промотавших вещи в пути, а так же прибывших на этап в рваных сапогах, арестовывать и предавать суду, подвергнув предварительно наказанию розгами». Проштрафившиеся солдаты получали обычно ударов. Но все эти вполне средневековые меры к недопущению разбазаривания казённой обуви приняли слишком поздно.
Не меньшим головотяпством обернулись и первые попытки организовать массовый пошив сапог в тылу. В некоторых уездах местные полицейские чины, получив распоряжение губернаторов о привлечении к работе в земских и военных мастерских сапожников из районов, не занятых работой на армию, решили вопрос просто – приказали всех сапожников, находившихся по разным сёлам, собрать и, как арестованных, под конвоем полиции доставить в уездные города. В ряде мест такие меры обернулись бунтами и драками населения с полицией.
В некоторых военных округах была проведена реквизиция сапог и сапожного материала. Так же всех кустарей-сапожников в принудительном порядке обязали изготовлять за плату для армии не менее двух пар сапог в неделю. Но в итоге по данным Военного министерства Российской империи, за 1915 год войска получили лишь 64,7 % потребного количества сапог. Треть армии оказалась разутой.
«Войско в лаптях…»
Генерал-лейтенант Николай Головин позднее вспоминал положение с солдатской обувью, когда он был начальником штаба VII армии на Юго-Западном фронте осенью 1915 года в Галиции: «Высадившись с железной дороги, части этой армии должны были пройти 4–5 переходов, чтобы занять назначенные на фронте места. Это походное движение совпало с осенней распутицей, и пехота потеряла свои сапоги. Тут начались наши страдания. Несмотря на самые отчаянные просьбы о высылке сапог, мы получали их столь ничтожными порциями, что пехота армии ходила босая. Такое катастрофическое положение длилось почти два месяца…»
Отметит указание в этих словах не только на нехватку, но и на плохое качество спешно пошитых армейских сапог. Уже в эмиграции в Париже бывший царский генерал Головин вспоминал: «Такого острого кризиса, как в снабжении обувью, в прочих видах снабжения не приходилось переживать».
В 1916 году командующий Казанским военным округом генерал Сандецкий доносил в Петроград, что 32240 солдат, состоящих в запасных батальонах округа и подлежащих отправке на фронт, не имеют обуви и так как обуви нет и на складах, то пополнение округ вынужден отправлять в купленных по сёлам лаптях.
О вопиющих проблемах с обувью на фронте подтверждают и сохранившиеся письма солдат Первой мировой войны. Например, из таких писем, сохранившихся в архивах города Вятка, о положении с обувью можно прочитать следующее: «…обувают нас не в сапоги, а выдают ботинки, а пехотным лапти выдают…»; «…ходим наполовину в лаптях, над нами германец и австриец смеются – возьмут в плен кого в лаптях, с него лапти снимут и вывесят на окоп и кричат – не стреляйте в лапти свои…»; «Снаряжение у наших сплошь австрийское – у кого шинель, у кого ботинки…, глаза бы не глядели на наших солдат, прямо рвань такая…»; «… солдаты сидят без сапог, ноги обвернуты мешками…»; «…привезли лаптей два воза, доколе вот такой срам – войско в лаптях – до чего довоевали…»
Пытаясь как то бороться с «обувным» кризисом, уже в 13 января 1915 года командование Русской императорской армии разрешило шить для солдат сапоги с укороченными на 2 вершка (5 сантиметров) голенищами, а затем последовало предписание выдавать солдатам, вместо положенных по уставу кожаных сапог, ботинки с обмоткам и «парусиновые сапоги», то есть сапоги с голенищами из брезента.
Лето 1917 года. Солдаты русской армии. Слева в кожаных сапогах, справа в брезентовых или, как тогда говорили, «парусиновых» сапогах
До войны рядовым русской армии полагалось всегда носить сапоги, теперь же для работ «вне строя», чтобы сберечь сапоги от лишнего износа, разрешили выдавать солдатам любую другую имеющуюся в наличии обувь. Во многих частях наконец стали использовать шкуры забитого на мясо скота дня изготовления примитивных кожаных лаптей.
С подобной обувью наш солдат впервые познакомился ещё во время русско-турецкой войны 1877-78 годов в Болгарии. У болгар кожаные лапти именовались «опанками», и именно так они названы, например, в приказу по 48-й пехотной дивизии от 28 декабря 1914 года. В самом начале войны эта дивизия из Поволжья была переброшена в Галицию и уже через несколько месяцев, столкнувшись с нехваткой сапог, была вынуждена делать для солдат кожаные лапти-«опанки».
В других частях подобную обувку именовали на кавказский манер «каламанами», по названию лёгкой кожаной обуви горцев, или на сибирский манер «котами» (ударение на «о»), как сибиряки называли женские полусапожки. В 1915 году такие самодельные кожаные лапти уже были распространены по всему фронту.
Так же солдаты плели для себя обычные лапти из лыка, а в тыловых частях и запасных батальонах изготавливали и носили сапоги и ботинки на деревянной подошве. Вскоре армия даже начала централизованную закупку лаптей. Например, 1916 году и з города Бугульма Симбирской губернии местное земство поставило в армию 24 тысячи пар лаптей на сумму в 13740 рублей. То есть пара лаптей из Поволжья обходилась армейской казне в 57 копеек.
Понимая, что силами отечественной промышленности и крестьянскими лаптями с дефицитом армейской обуви быстро не справиться, царское правительство уже в 1915 году обратилось за сапогами к западным союзникам по «Антанте».
Осенью 1915 года в Лондон из Архангельска отплыла русская военная миссия адмирала Александра Русина с целю разместить во Франции и Англии русские военные заказы. Одной из первых, помимо просьб о винтовках, стояла просьба о продаже для нужд России трёх миллионов пар сапог и 3600 пудов подошвенной кожи.