Неожиданная Россия. XX век
Шрифт:
4 августа 1919-го Троцкий меланхолично заметил в своей походной газете: "Убийством Григорьева Махно, может быть, успокоил свою совесть, но своих преступлений перед Рабочей и Крестьянской Украиной Махно этим не искупил", – и укатил на личном бронепоезде в Москву. Очередной акт мировой революции для него кончился.
В этот же день румынские войска вошли в Будапешт, Советская Венгрия исчезла с карты Европы. Несколько десятков тысяч красных венгров расстреляли, 70 тысяч загнали в концентрационные лагеря. Расстреляли всех русских, сражавшихся на стороне красных. Власть в Венгрии на штыках интервентов получил адмирал Миклаш Хорти. Страна не имеет выходов к морю, а адмиральское звание Хорти получил еще в Австро-Венгрии за подавление матросских бунтов в 1918 году. (Кстати, в 20–30 годы при диктатуре Хорти главная венгерская правящая партия называлась – о, великая бюрократическая фантазия! – сначала "Единство", а потом была переименована в "Партию жизни").
Коммунистическая партия Венгрии оказалась в подполье до самого 1945 года. Некоторые из венгерских коммунистов, кому посчастливилось не надеть петлю и не встать к стенке, как сели в 1919-ом так и оставались в тюрьме четверть века, до конца Второй мировой войны и взятия Будапешта частями Советской Армии.
Глава красной Венгрии Бела Кун бежал в Австрию, где был арестован. Его хотели выдать на расправу, но Ленин пригрозил, что расстреляет всех австрийских офицеров, попавших в царский плен в 1-ю мировую и еще находящихся на территории Советской России. В итоге Бела Кун прибыл в Москву и уже в сентябре 1920 года от имени Советской Власти подписал соглашение с махновцами о военном союзе против Врангеля. В освобожденном от белых Крыму он отыграется расстрелами врангелевцев за личное поражение и белый террор в Венгрии.
В 1939-м Белу Куна забьют насмерть в НКВД за троцкизм. В марте 1941 года Сталин обменяет ряд заключенных в венгерских тюрьмах коммунистов на флаги венгерских повстанцев, захваченные век назад, в 1848 году, войсками царя Николая I. Живых творцов истории посчитают дороже исторических трофеев. Впрочем, это уже другая история….
Мировая Революция кончилась 9 мая 1919 года. После этого дня она стала мечтой одних, страхом других и поводом для легкой иронии в "р-революционных" советских кинолентах эпохи Л.И. Брежнева. Ну, а в эпоху Буша-младшего или Трампа с Байденом о мировой революции вроде бы и говорить как-то не серьёзно. Впрочем, слова: "Путь на Париж и Лондон лежит через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии" – сказаны ещё Троцким, а не Усамой бен Ладеном…
Глава 27. «Отчуждение хлебов…» – история продразвёрстки. Часть 1-я
Столетие назад – 11 января 1919 г. – правительство Ленина приняло декрет о продовольственной развёрстке, ставший апофеозом гражданской войны. Но горький путь к «отчуждение хлебов» начался с первым днём Первой мировой войны, а сам термин «развёрстка» прозвучал на законодательном уровне ещё при царе. Журнал «Профиль» расскажет о поражениях и победах в битве за хлеб вековой давности.
«Незачем составлять какие-то планы…»
Накануне Первой мировой войны власти Российской империи искренне считали, что страна на 80 % населённая крестьянами по определению не может испытывать дефицит хлеба. Как позднее вспоминал профессор академии Генерального штаба и царский генерал Николай Головин: «Перед войной у нас прочно привилось мнение, что незачем составлять какие-то планы и соображения о том, как продовольствовать армию и страну во время войны; естественные богатства России считались столь большими, что все пребывали в спокойной уверенности, что получать всё нужное не представит никаких трудностей».
В такой иллюзии, граничащей с преступной халатностью, власти пребывали первые полтора года мировой войны. Поэтому к попыткам планирования и рационального распределения продовольствия Российская империя приступил последней среди воюющих держав. Даже позже Британии, за спиной которой, помимо иных колоний и доминионов, стояли четверть миллиарда крестьян тропической Индии…
Мировая война оказалась сильнее крестьянской страны. По итогам 1916 г. валовой сбор хлебов, круп и картофеля в России составил лишь 72 % от уровня последнего предвоенного года. Сказалось массовое изъятие работников из деревни, хозяйство которой в ту эпоху ещё полностью базировалось на ручном труде – из сёл в европейских губерний России за три года войны мобилизовали в армию почти 60 % мужчин самого трудоспособного возраста. К сокращению сборов хлеба добавился товарный кризис – две трети промышленности перешли на выпуск военной продукции и дефицит гражданских товаров моментально породил всплеск цен, спекуляцию и начало инфляции.
Только на второй год правительство империи попыталось установить твёрдые цены на хлеб и начало рассматривать вопрос о введении карточной системы. Тогда же, задолго до большевистских «продотрядов», в Генштабе воющей армии впервые озвучили мысль о необходимости принудительного изъятия хлеба у крестьян. Первый всероссийский план «продовольственной развёрстки» царское правительство утвердило только в декабре 1916 г. – то есть рациональное изъятие хлеба по твёрдым ценам и его распределение в давно воюющей стране заработало бы лишь к весне следующего года. Для сравнения, в Германии первые военные законы о регулировании продовольственного рынка и потребления приняли ещё в августе 1914 г.
Установленные царским правительством «твёрдые цены» на хлеб повсеместно нарушались, а карточную систему в верхах империи признали желательной, но невозможной к реализации из-за отсутствия «технических средств». В итоге продовольственный кризис нарастал. К нему добавился кризис транспортной системы – железные дороги едва снабжали огромную воюющую армию, но уже не справлялись с другими задачами. Только за 1916 г. количество работоспособных вагонов и паровозов на железных дорогах России сократилось на 20 %, тогда как объёмы перевозок из-за идущей войны выросли в полтора раза.
Не удивительно, что 1917 год Российская империя встретила с многочисленными продовольственными трудностями в городах. Все знают про превратившийся в революцию бунт хлебных очередей Петрограда в феврале того года. Менее известно, что не меньшие трудности с продовольствием в те дни испытывали многие города центральной России. К примеру, Брянский машиностроительный завод, в то время один из крупнейших производителей снарядов и железнодорожной техники, за три последних месяца перед февральской революцией получил лишь 60 % от необходимого количества продовольствия.
За три дня до начала революции в Петербург поступило паническое послание главы Пензенской губернии: «Ежедневно ко мне поступают из городов и уездов телеграммы о вопиющей нужде в муке, местами полном голоде… Подвоза на местные базары ржаной муки, круп, картофеля, кормов для скота нет совершенно». 25 февраля 1917 г., в день, когда царь получил первое сообщение о «хлебных бунтах» в столице, в Петербург пришла телеграмма от тамбовского архиепископа Кирилла: «Церкви Тамбовской епархии испытывают нужду в муке для просфор, имеются случаи прекращения в приходах службы». Архиепископ просил срочной продовольственной помощи «для предотвращения смущения среди православного народа».