Неожиданное пробуждение
Шрифт:
Но кольцо? Это легко.
Я не хочу, чтобы оно покидало палец Эффи.
***
Прошло не менее пяти тысяч лет с тех пор, как мы в последний раз стояли в гостиничном номере Эффи. Это утро как будто произошло с другим Гаем Колтрейном, и я настолько потрясен, войдя обратно в номер, что прислоняюсь к стене у дверного проема.
Здесь просто погром. Намного хуже, чем я помнил.
Повсюду эти перья, и портьеры, свисающие с карниза. Опрокинутый стул и брошенный чемодан. Разбросанная одежда,
— Залог за комнату... — Эффи оглядывается вокруг, выражение ее лица мрачное. — Мы не получим его обратно, да? Вы собираетесь вычесть его из моей зарплаты, босс?
Я потираю виски. Головная боль вернулась.
— Нет.
Очевидно, что я не собираюсь этого делать. Я не собираюсь взимать плату с моей помощницы за результаты ночи, которая явно не была ее виной, и в которой сам принимал равное участие. Мне нравится думать, что всегда был справедлив с Эффи, хотя и строг временами, но факт, что она думает, будто я могу сделать такую дерьмовую вещь, заставляет мою голову кружиться.
— Гай? Не хочешь прилечь?
— Нет.
Эффи хрипит и ворчит что-то себе под нос. Я не слышу слов, но тон подозрительно похож на ее прежнее мнение обо мне.
Сварливая ворчунья. Моя ЖЕНА.
Ненадолго.
О, черт. Может, меня все-таки стошнит.
— Платье должно быть где-то здесь. — Эффи тычется в край кровати, роясь в гнезде из простыней, в котором она, очевидно, спала на полу. Еще один удар по моему самоуважению. — Не похоже, что я бродила по отелю голой.
— Хотелось бы надеяться.
Эффи фыркнула.
— Хотелось бы.
Я должен подойти и помочь поискать, должен сделать что-то, кроме как стоять у стены и смотреть, но Эффи наконец-то сняла бейсболку, и ее дикие волосы снова свободны, каскадом рассыпаются по плечам и спускаются по спине. Тем временем ее голубое платье льнет к телу, когда она двигается, наклоняется, чтобы просунуть руку под матрас, и я знаю, каково это тело сейчас. Я не понаслышке знаю, как она сложена. Как она помещается в моей ладони. Она идеальна.
— Все как дома. — Моя помощница хитро ухмыляется и уходит проверить, что там за занавесками. — Ты стоишь там и красуешься, пока я делаю всю работу.
Ха.
— Не так я помню нашу работу.
Эффи отбрасывает занавески и поднимает упавший стул. Она ставит его вертикально, смахнув пучок перьев с сиденья.
— Да, не сомневаюсь, что не так. Продолжайте обманывать себя, мистер Колтрейн.
Перья медленно опускаются на ковер у ее ног. Кружащиеся и снежно-белые.
Мое сердце сильнее бьется о ребра.
О боже. Я помню.
Я помню Эффи, растянувшуюся на животе на кровати, одетую только в желтые кружевные трусики. Гладкую оливковую кожу ее спины, ее нежные лопатки. Я помню, как она заглушала свои стоны в подушку, когда я... когда я...
— Гай? — Ее голос доносится до
Я оставил на ней трусики. Я уверен в этом. Я даже помню мои точные рассуждения, мой спор с ней по этому поводу. Она хотела снять их, чтобы мы прошли весь путь, а я хотел...
Я хотел, чтобы она осталась довольна.
К тому же, я ведь мог многое сделать и не снимая их? Я лизал Эффи сквозь ткань, пока она не охрипла и не задохнулась. Я доводил ее до оргазма, снова и снова, снова и снова. Пока ткань не намокла, а язык не стал болеть.
Мы спорили ранее в «Грехе», о таких глупостях, как пунктуальность или автоматические ответы на электронные письма. Думаю, мы видели это на тех записях камер наблюдения. И я помню тот спор, потому что тогда она тоже притворялась, что ей все равно, но позже, в этой комнате, она боролась гораздо сильнее за то, чтобы я раздел и овладел ею.
В последний раз, когда я заставил кончить Эффи ртом, она металась так сильно, что разорвала подушку по швам. Потом мы оба лежали на спине на кровати, задыхаясь и смеясь, крепко держась за руки, а вокруг шел снег из белых перьев.
— Гай. — Она стоит передо мной, щеки бледные. Так переживает за меня, когда все, что я сделал для Эффи, это доставил ей неприятности. Я перешел столько границ, которые поклялся никогда не переступать.
Она вырывает брошюры и свадебные фотографии из моей крепкой хватки. Кладет их рядом со своими на сервант, затем возвращается и кладет прохладную руку мне на щеку.
Боже.
Мой стон выныривает из глубины души. Я не имею права, но я накрываю руку Эффи своей и удерживаю ее на месте; наклоняю голову и сильнее вжимаюсь в ее ладонь. Полоса ее обручального кольца упирается мне в скулу, и я рад этому. Мне нужно напоминание о том, что она недолго была моей.
— Гай, ты меня пугаешь.
Это последнее, что я хочу делать. И не буду.
— Прости.
Эффи насмехается.
— Заткнись. — Затем она поднимается на носочки. Прижимается целомудренным поцелуем к моей другой щеке. — Ты мне не безразличен, — прошептала она, ее губы все еще так близко. Ее дыхание теплое. — Это все.
Все? Кажется, что это далеко не все. И даже больше: последняя ниточка моего контроля обрывается. Я быстро двигаюсь, хватаю Эффи за запястье и кручу ее вокруг себя, прижимая к стене, как, очевидно, люблю делать. Ногу просовываю между ее бедер, и она позволяет мне это сделать; она даже откидывает голову назад, ее зрачки широко раскрываются.
Как будто она приветствует меня. Как будто ждет моего поцелуя.
Для начала.
— Я не хочу развода. — Я простер руку над грудью Эффи, чтобы почувствовать ее учащенное сердцебиение. Оно мчится галопом, спотыкаясь, как и мое. — Давай сначала сделаем что-нибудь другое. Что обычно делают люди, чтобы спасти свой брак? Давай пройдем курс терапии для пар. Давай ходить на танцы.