Неожиданное пробуждение
Шрифт:
— Ты в порядке?
Мой босс хмурится на меня, а я раздуваю щеки, спотыкаясь рядом с ним. Через четыре дома по тротуару находится наш пункт назначения: бар «Лихой ковбой». К вывеске прикручена огромная мигающая неоновая ковбойская шляпа.
— Отлично, — прохрипела я. — Я в порядке, правда.
Гай сует мне в руку свою бутылку воды.
— Выпей, — говорит он. Но откручивая крышку, поднося бутылку к губам и прихлебывая эту сладкую, сладкую воду, я могу думать только об одном: Губы Гая касались этой бутылки. О боже, его губы коснулись моих.
Я даже не помню этого. Так несправедливо.
— Как думаете, вы хорошо целуетесь?
Гай вздрагивает, и его голос звучит измученно, когда он говорит:
— Эффи.
— Наверняка так и есть. — Я хмыкаю, пиная тротуар, когда мы подходим к бару «Лихой ковбой». — Определенно да, мистер Зануда, но я не помню и теперь никогда не узнаю.
Гай ничего не говорит, без слов проталкиваясь внутрь родео-бара. Я следую за ним, погружаясь в тусклый коридор, мурашки бегут по моим голым рукам, когда нас обдувает кондиционер. Да, наверное, я не должна говорить такие вещи своему боссу, но разве мы не разрушили эти стены? Разве мы не пробились сквозь них прошлой ночью?
— Садись, — приказывает Ван две минуты спустя, когда мы подходим к бару, тыкая пальцем в шаткий черный табурет. — Ты не ела со вчерашнего дня. Я беспокоюсь об уровне сахара в твоей крови.
— Вы так заботливы. — Я опускаюсь на табурет, ухмыляясь на хмурый взгляд Гая, затем оглядываю просторную комнату, пока мой босс заказывает большую корзину картофеля фри и две воды. Здесь как в сарае, с огромными стропилами над головой и деревянными досками, прибитыми ко всем стенам. Там, где должны висеть картины, болтаются вилы и ржавые косы. Не стоит удивляться, если вы посмотрите вниз и обнаружите себя по щиколотку в сене.
На заднем плане играет музыка в стиле кантри, достаточно тихая, чтобы обедающие могли поболтать, а в воздухе пахнет бурбоном и барбекю. Здесь уже становится оживленно, хотя сейчас середина дня, солнечный свет льется на пол из огромных световых люков, расположенных высоко над головой. В центре зала гордо возвышается механический бык с седлом и искусственными рогами.
— Мне здесь нравится, — говорю я боссу, дергая его за рукав. — Надеюсь, мы здесь поженились.
Он полностью игнорирует меня, расплачиваясь с изумленным работником ресторана с мрачным выражением лица.
— Как думаете, они позволят мне покататься на быке, если у меня похмелье?
Гай убирает бумажник.
— Хватит наслаждаться этим, Эффи.
— Заставьте меня, мистер босс. — Я показываю ему язык. Он борется с улыбкой, его ямочка выдает его.
Видите, у нас бывают моменты. Наши блестящие, захватывающие дух моменты, когда мы совпадаем и подпитываем друг друга, а все остальные в комнате растворяются на заднем плане. Я живу ради таких моментов, и хотя Гай, несомненно, ходячий комок сожалений, я бы хотела, чтобы мы растянули это подольше. Хотелось бы остаться в городе еще на несколько дней, гоняясь по улицам и выискивая улики.
Эй, может,
Гай подпрыгивает, когда я наклоняюсь и нюхаю его, кончик моего носа касается его белой футболки.
— От вас больше не пахнет выпивкой. Только мылом и стиральным порошком. Вам лучше?
— Отстань от моего живота, Эффи.
— О, как обидно. Вы пили текилу с моего!
Официантка смотрит на нас, ставя корзину с картошкой фри на барную стойку. Гай подталкивает ее ко мне, все еще сверкая глазами, пока она бормочет:
— Приятного аппетита.
Бумажная коробка хрустит, когда мы берем две картофелины фри, оба поднимаем их медленно, как смертоносное оружие. Но, черт побери, после первого кусочка я понимаю: это вкусно. Я стону, хватаю еще одну жирную горсть, не забывая жевать, пока набиваю рот. Мой бурчащий желудок успокаивается, пульс замедляется, пока я ем.
Это лучшее средство от похмелья. Лучшее во всем. Да будет известно, что я продам свою душу за горячую, соленую картошку.
— Помедленнее. — Гай выглядит слегка нездоровым, откусывая конец своей картофелины. — Тебе опять будет плохо.
Отвечаю сквозь полный рот горячей, жирной пищи.
— Нет, не будет. Но, может вам стоит поблевать. После этого вы почувствуйте себя лучше, и перестанете задирать нос. Эй, вам стоит покататься на быке!
Я запиваю свою еду глотком холодной воды. Гай опускает свою единственную жареную картофелину с прерывистым дыханием. Ха. Бедняга.
— Ночные загулы в Лас-Вегасе — это развлечение для молодежи, — говорю я ему с мудрым видом. Если бы взглядом можно было убивать, я превратилась бы в выжженное пятно на полу.
— Смотри, — говорит мой босс, кивая через весь зал на рыжеволосую женщину в фате невесты, забирающуюся на быка. Ее подружки собрались вокруг в одинаковых розовых футболках, кричат и смеются, а оператор ходит по периметру, держа камеру на уровне груди. — Если кто-то из нас катался на быке прошлой ночью — а будем честны, ты определенно каталась — то есть видео. Может быть, оно вызовет воспоминания или что-то в этом роде.
Наступает долгая пауза, пока мы старательно не упоминаем последний клип, который посмотрели. Эти конкретные воспоминания, погребены в тайниках нашего мозга.
Фух. Мне нужно еще воды.
— Давай проверим. — Он снова машет рукой официанту, отказавшись от своей доли картофеля фри. — Покончим наконец с этим. Потом мы сможем аннулировать брак, развестись или еще что-нибудь, вернуться домой и забыть, что это вообще произошло.
Конечно. Да, мы можем это сделать. Без проблем.
Я подтаскиваю корзину с жареной картошкой ближе, мое сердце ухает вниз.
***
Никто из нас не катался на быке. Я так разочаровалась в пьяной Эффи, хотя, возможно, не по тем же причинам, что и Гай. Он весь такой угрюмый, потому что мы зашли в тупик. А я? Я просто очень хотела сделать это. Я хотела быть той девушкой, авантюрной, беззаботной и дикой, но, видимо, упустила свой шанс.