Неожиданный наследник
Шрифт:
Что касается внешнего вида императрицы, то он разочаровал. Понятно, что сейчас траур и она вынуждена носить чёрное, без всяких лишних украшений. Но сама русская правительница напоминала обычную тётку, ещё и некрасивую. Полноватое тело, массивная челюсть, пухлые и короткие пальцы, маленькие глазки. Не очень приятная на вид дама. Я бы сказал — отталкивающая. Или за меня говорит тщательно сдерживаемая ненависть?
А вот окружение царицы выглядело, будто яркие селезни около блёклой утки. Тогда я не знал про павлинов, на которых вельможи очень похожи. Это они ещё сдерживались и надели кафтаны тёмных цветов. Но обилие золотого шитья, кружев, ордена, напоминающие блюдца и нелепые парики, делали этих мужчин похожими на упомянутых пернатых. Хотя, надо признать, что они, скорее хищники, нежели мирные птички.
Мой нынешний надзиратель Мусин-Пушкин, коего лучше назвать нянькой, кратко описал, кто будет присутствовать на предстоящей встрече. В первую очередь заслуживали внимания два гиганта явно не обделённых физической силой. Узкие камзолы хорошо подчёркивали ширину их плеч, а мощные запястья, выглядывающие из кружевных рукавов, намекали на то, что мужчины привыкли держать оружие. Силачи, расположившиеся по правую руку от императрицы, были похожи лицом и фигурой. Братья Орловы, сразу промелькнуло в голове.
Слева от правительницы восседали вельможи мельче телом, но точно не слабее духом. Ближе к Екатерине сидел невысокий старик в мундире тёмно-зелёного цвета. Резкие черты лица дополняли пронзительный взгляд, не отрывавшийся от меня с момента, как только я вошёл в залу. Рядом расположился более модой господин, полноватый, с пухлыми губами на круглом лице. Вроде и смотрел он весьма приветливо, но мне почему-то сразу стало неуютно. По левую руку от «добрячка» примостился человек, с которым мы уже виделись. Тонкие черты лица и холодные глаза делали его похожим на змею. Да и присутствующие немного сторонились тайного советника Шешковского. Создавалось впечатление, что он сидит наособицу.
При первой встрече он мне тоже не понравился. Всё моё нутро тут же возопило, что сей человек крайне опасен и надо держать язык за зубами, не выдав какой-нибудь крамолы. С другой стороны, посетивший мою комнату вельможа, немного пообщавшись со мной, явно был растерян. Но он смог скрыть удивление под маской безразличия. До этого такие же чувства испытал Мусин-Пушкин, не умеющий их сдерживать. Вообще нянь, если его можно так назвать, оказался приличным человеком. Ну не чувствовалось в нём особой гнили и жестокости. Несмотря на небольшое количество людей, которые встретились на моём пути, разбираться в них я научился. Только камер-юнкер, получи приказ, без раздумий проткнёт меня своей шпагой. Но, может, потом и раскается за столь неблаговидный поступок.
Поэтому я никому не собирался доверять и попадать под чьё-то обаяние. Касаемо растерянности, то вельмож смущала моя речь. Привыкнув общаться с Майором на его языке, я поразился, насколько он отличается от говора окружающих. Вернее, мы с Мусиным-Пушкиным друг друга понимали, но мне приходилось переспрашивать и уточнять значения многих слов.
За последние две недели я более-менее привык к новому языку, за что спасибо графу. Тот нанянчился со мной как с ребёнком, тщательно скрывая досаду от неудачных попыток объяснить невежественному арестанту простые вещи. Откуда мне знать, как верно держать вилку или нож? Ведь до сих пор я знал только о ложке, которую не видел последние годы. Но ко всему можно привыкнуть, даже к ужасной одежде. И лучше стоять перед презрительными взорами Орловых, аки дикарь из дальних стран, наряженный в роскошное платье, нежели сидеть в темнице и медленно сходить с ума. Старший брат точно не умел сдерживать чувств и считал меня этим самым ряженым дикарём. А вот второй явно умнее, но тоже с трудом подавлял брезгливость. Всё это быстро пролетело в голове, когда я приближался к длинному столу, за которым расположилась императрица со свитой.
— Здравствуйте, — первым произношу приветствие и снимаю с головы странную треугольную шляпу.
Екатерина удостоила меня лёгким кивком, а вельможи промолчали. Наконец, один из них, который с добрым лицом, начал беседу.
— Всё ли у вас хорошо? Как комнаты? Нет ли жалоб на еду или обхождение?
Он издевается? Да после проклятой темницы любая каморка покажется дворцом! Я уж молчу про помои, коим меня кормили. Или у них так принято из-за этикета, с которым меня знакомит Мусин-Пушкин?
— Спасибо, всё хорошо, — вежливо произношу в ответ.
— Есть ли у вас какие-то просьбы? — продолжил беседу князь Вяземский.
— Прежде чем просить, хотелось бы узнать о своей будущей судьбе, — стараюсь быть кратким, дабы не возбуждать новых подозрений.
А то, что они есть — несомненно. После моего ответа вельможи быстро посмотрели на Шешковского. Судя по всему, они не верили докладу главы экспедиции, что юродивый арестант умеет не только говорить, но и способен мыслить. Императрица молчала и изучала мою скромную персону. Я же потупил взор, боясь выдать свои чувства взглядом, и ждал продолжения.
Не уверен, что поступил верно, открыв часть своих способностей. Оно и немудрено. К разным скрытностям я не привык. А первые дни просто не мог поверить в происходящее, и был особенно беззащитен. Мои попытки изображать восторженного ребёнка в мужском теле вроде удались. Вспоминаю и мысленно улыбаюсь, как Мусин-Пушкин сначала морщился, а затем хватался за голову от бесконечных «почему?». Вот только сложно тягаться с опытными людьми, когда ты даже не знаешь, что такое обычное общение. Возможно, я себя выдал, зародив вполне логичные подозрения надсмотрщика.
Но камер-юнкер — наименьшее из зол. Гораздо опаснее сидящие напротив господа. Они просто не знают жалости, так как речь идёт о безграничной власти. Учитель рассказывал, на что способны люди ради неё. Я ещё должен радоваться, что до определённой поры жил, как человек и мог общаться с окружающими. В ином случае меня бы просто убили или посадили на цепь, надев железную маску. Оказывается, в истории бывало и такое.
Потому я особо не скрывался, проявляя вполне понятные эмоции. Заодно всячески показывая тягу к знаниям. Не вижу смысла изображать откровенно юродивого. Люди сами придумают и поверят в любые небылицы о моей персоне. А вот если вскроется обман, то можно забыть про нарядное платье и баню. Зато сразу придётся вспомнить о сырой темнице и гнилом матрасе.
— Вам объявят об этом позже, — произнёс князь, прервав бег моих мыслей, — Может, что-то ещё?
Лучше просить больше. Чего стесняться? Глядишь, чего-то и выполнят.
— Я хотел бы воссоединиться со своей семьёй, — произношу первое пожелание, воспользовавшись молчанием присутствующих, быстро добавляю, — А также мне нужны учителя.
Судя по изменившимся лицам, вельможи подобного пожелания не ожидали.
— И какие же вам необходимы наставники? — неожиданно спросила молчавшая доселе Екатерина.