Неожиданный поворот
Шрифт:
— Это так, и тем не менее я не удивлен. Дело в том, что ваш муж человек совершенно удивительный. Вам, естественно, не может быть известно, что после приземления самолета он оставался на борту, помогая спасателям выводить людей?
Джилл выпрямилась в кресле и замерла.
— Этого я, конечно, не знаю. Помню лишь, что он покинул самолет одним из последних. А каким образом это стало известно вам?
— Стараясь восстановить наиболее полную картину того, что произошло, я беседовал с некоторыми членами экипажа. Эйден, полагаю, может даже получить благодарность.
— Как же ему это удалось? Со сломанной рукой? Весь в ушибах и ссадинах?
— Поразительно, не так ли? Еще одно доказательство того, насколько дух сильнее тела.
Джилл оперлась о ручку кресла, положила голову на руку. Она и прежде многому поражалась, а сейчас была в полной растерянности.
— Во всяком случае, — продолжал доктор, — если его настроение изменится, немедленно дайте мне знать.
— Непременно.
— Он должен прийти ко мне через неделю, но в случае чего я всегда найду для него время.
— Доктор Грогэн, вы не возражаете, если я задам вам глупый вопрос?
— Глупые вопросы, как известно, — это те, что остались незаданными.
— Бывает ли, что в период амнезии человек полностью преображается?
Телефон молчал. Джилл представила себе, как доктор в задумчивости поглаживает бородку.
— С ходу я бы ответил, что нет, не бывает. А почему вы спрашиваете? Эйден ведет себя иначе, чем прежде?
Джилл закрутила телефонный шнур вокруг руки.
— Пожалуй… Да, безусловно. — Прежний Эйден, эгоист до мозга костей, не стал бы оставаться в разбившемся самолете, помогая пассажирам выйти, но она об этом умолчала, а привела более близкий ей пример: — Он чувствует себя значительно свободнее с нашей дочерью, охотнее прежнего проводит с ней время. Ему даже нравится заниматься ею.
— А раньше не нравилось?
— Нет. Это и послужило одной из причин крушения нашего брака.
— Мне не хотелось бы заниматься истолкованием его поведения по телефону, но, быть может, сейчас, не работая, он чувствует себя раскованнее, у него больше свободного времени.
Джилл взвесила все «за» и «против» этой гипотезы.
— Но ведь желание заниматься ею должно было быть у него всегда.
— А вы полагаете, что его не было?
— Я не полагаю, а знаю точно — не было. Он никогда не высказывал желания иметь детей. И все время проводил на работе. Находиться дома было для него сущим наказанием.
Трубка замолчала и, к огорчению Джилл, безмолвствовала довольно долго.
— И все же, как я уже сказал, навряд ли недомогание могло в корне изменить его личность.
— Ну, если не изменило, то способствовало этому, — продолжала стоять на своем Джилл.
— Я обязательно постараюсь найти ответ на ваш вопрос, когда побеседую с ним лично.
— Я и не ожидала, что вы с места в карьер дадите мне ответ. Но вопрос этот для меня чрезвычайно важен.
— Никаких проблем, Джилл. Могу я быть вам еще чем-нибудь полезен?
Джилл помолчала. Да, ее мучило кое-что еще. Как она поняла, Эйден уверен, что они состоят в счастливом браке. Она заметила — впрочем, для этого не требовалось особой проницательности, — что она привлекает его физически и что он питает относительно нее совершенно определенные намерения.
Но ей вдруг не захотелось обсуждать столь интимную тему с доктором Грогэном. Зачем? Она и без того отвела Эйдену отдельную комнату, обезопасив себя таким образом от его посягательств по ночам. К тому же, честно говоря, она может и ошибаться — ведь он не предпринимал никаких действий, разве что несколько раз бросал в ее сторону многозначительные взгляды.
А если предпримет, то она и без доктора Грогэна знает, как себя вести. Надо будет оттолкнуть его под каким-нибудь благовидным предлогом, а их можно найти сколько угодно. Если же и это не поможет, вот тогда она прибегнет к последнему средству — расскажет о предстоящем разводе. Уж против этого ему нечего будет возразить.
— Нет, доктор Грогэн, на сегодня все. Благодарю вас.
Джилл положила трубку, сожалея, что у нее так скверно на душе.
Вечером следующего дня Джилл оставила Мэдди на попечение безотказной миссис О'Брайен, а сама повезла Эйдена в Эй-Би-Экс. Здание фирмы, в котором располагались дирекция и производство, находилось в промышленном пригороде Бостона. Вокруг, как и всегда в субботний вечер, было безлюдно, а из машин стояло лишь несколько автомобилей охранников.
Завернув на стоянку, Джилл отыскала место с фамилией мужа. Подъезжая к нему, она заметила, что Эйден с любопытством, но без всякого волнения рассматривает желтое каменное здание. Как, должно быть, неприятно видеть дом, где ты работал в течение многих лет, и ничегошеньки о нем не помнить!
Перегнувшись через переднее сиденье, она дотронулась до плеча мужа, ободряя и успокаивая его.
— Зайдем внутрь?
Он кивнул и вышел из машины.
У входа их встретил охранник в форме.
— Здравствуйте! — улыбнулась Джилл молодому человеку.
— Здравствуйте, миссис Морс, — склонился он в поклоне. — Как вы себя чувствуете, мистер Морс?
— Жаловаться было бы грешно. — Чтобы произвести на окружающих более сильное впечатление, Эйден захватил с собой костыль. — Вы не возражаете, если мы с женой проведем некоторое время в моем кабинете? Мне нужно найти кое-какие данные для работы.
Молодой человек оторопело поднял брови.
— Конечно. Сейчас выключу охрану в этом крыле.
Проходя по вестибюлю, Эйден спросил шепотом:
— Я что-то сделал не так?
— Ты не из тех людей, которые обычно спрашивают разрешения.
— А-а-а.
Джилл хорошо знала это здание. Она пришла в фирму прямо из колледжа и сидела в «торговой яме». Так называли нижний этаж здания, где находились работники, занимавшиеся сбытом продукции Эй-Би-Экс. Джилл так и не поняла, отображает это название назначение помещения или его форму.