Неожиданный поворот
Шрифт:
— А знаешь, — сочувственно улыбнулась она, — твоя история ничуть не оттолкнула бы моих родителей. Напротив, она произвела бы на них очень сильное впечатление, ибо свидетельствует о твоем уме и честолюбии. А кстати, в Эй-Би-Экс она кому-нибудь известна?
— Никому. Это никого не должно интересовать. Пусть принимают меня таким, какой я есть сейчас.
А какой ты сейчас? — подумала Джилл. Мы женаты три года, но я этого так и не знаю.
Они вышли из леса рядом с соседским домом.
— Вроде бы дождь собирается, — заметила Джилл.
— Похоже на то. — Но Эйден не посмотрел на небо, а кинул прощальный взгляд на лес, словно деревья продолжали что-то ему нашептывать.
В дом они вошли замерзшие, в отсыревшей одежде. Джилл раздела Мэдди и обрядила в самый теплый шерстяной свитер.
— Посмотри, как она разрумянилась! — сказала Джилл, улыбаясь.
— Да, у нас красивая, здоровая девочка! — гордо сказал он, вступая в единоборство со своими ботинками.
— Погоди, я помогу, — крикнула Джилл и стала расшнуровывать ботинки, что пока было Эйдену не по силам.
Усевшись на пол, Джилл стянула ботинок с его правой ноги и принялась за левую, требовавшую более осторожного обращения. Поставив ее себе на бедро, она слегка помассировала чуть отекшую лодыжку. Нога в сыром носке казалась тяжелой и большой — настоящая мужская нога. Внезапно Джилл захотелось прижаться к ней лицом.
— Как твоя лодыжка? — ласково спросила она.
Эйден молчал. Джилл подняла голову и увидела, что он пристально наблюдает за ней, по-видимому меньше всего думая о лодыжке. Она попыталась было отвернуться, но не смогла. Его глаза, в которых горело желание, притягивали ее как магнитом. Пространство между ними словно наэлетризовалось.
С долгим вздохом Джилл поднялась с колен, сняла с вешалки толстый свитер и облачилась в него.
— Тебе холодно? — спросил он. — Можно зажечь камин.
— Гораздо легче включить отопление.
— Включим, но попозже. А сейчас лучше разжечь огонь, — сказал он с насмешливой улыбкой.
— А я сварю овсяный суп. — Она сделала вид, что не понимает его полунамеков.
Перекусив дымящимся супом с хрустящими французскими хлебцами, Джилл отнесла Мэдди в ее комнату и уложила спать.
Эйдена она застала там же, где и оставила, — в столовой перед горящим камином у соснового стола, на котором он расставил шахматные фигуры.
— Разрешите вызвать вас на поединок?
— Пожалуйста, — ответила она. — Только как бы тебе не остаться без рубашки.
Эйден бросил на нее иронический взгляд и слегка улыбнулся.
Туман на улице сгустился, свет померк, а они все играли под мирное потрескивание горящих в камине поленьев и тихую музыку из стереосистемы. Разговаривали мало — в этом не было надобности. Они пребывали в полном согласии друг с другом.
Как он рассказывал в лесу о своем детстве! Наконец-то он доверился ей, впустил в свою душу. Его одержимость работой по-прежнему ей не нравилась, но по крайней мере она понимала теперь ее истоки.
А когда понимаешь, многое можно простить.
— Твой ход, — мягко напомнил он.
Джилл сделала ход слоном и взяла ладью. Эйден в раздумье склонился над доской, пощипывая отросшую за эти дни щетину.
Она была и рада, и не рада его сегодняшним откровениям. Восстановился пласт его памяти, касавшийся детства, жизни с отцом, а потом с дядей, колледжа, поступления в Эй-Би-Экс, встречи с ней и женитьбы. Кое-какие белые пятна еще оставались, но общая картина вырисовалась довольно четко. Полностью не были представлены только самые ранние детские годы и самые последние, но это, разумеется, лишь вопрос времени. А когда и эта, последняя, бомба разорвется, когда он вспомнит их семейную жизнь и то, что они находятся на пороге развода, покою и счастью придет конец.
Эйден двинул пешку и поднял голову от доски. К стыду своему, Джилл ощутила на глазах слезы.
— Джилл! — Он вскочил, обогнул стол и обнял ее за плечи. — Джилл! Что случилось?
Губы Джилл дрогнули, по щеке скатилась слеза. Внезапно ее разобрал истерический смех.
— Прекрасный день сегодня, да?
Он посмотрел на нее так, словно она спятила. Джилл снова рассмеялась, и еще одна слеза скатилась вниз.
— В такой день начинаешь понимать, как дорога каждая минута жизни.
Лицо Эйдена смягчилось, он притянул ее к себе.
— Даже не думал, что ты такая глупышка.
У нее все поплыло перед глазами. Нет, она не глупышка. Но она знает, что их счастью отмерен короткий срок.
— О, Эйден, — зарыдала она, обвивая его руками и прижимая к себе изо всех сил.
— В чем дело, любимая?
Я люблю тебя! О, как я тебя люблю! —подумала она, но вслух не произнесла ни звука.
— Я веду себя просто глупо, — прошептала она спустя несколько секунд.
Эйден отодвинул жену ровно настолько, чтобы иметь возможность заглянуть ей в глаза.
— Так, может, мы вместе будем вести себя глупо? — предложил он, опустил голову и поцеловал ее.
Поцелуй этот, сначала просто любящий, нежный, очень быстро стал горячим и страстным. Джилл было больше невмоготу противиться его желанию. Он как-никак ее муж, единственный на свете мужчина, которому она отдавалась, единственный, которого она хотела. А сейчас она хочет его больше, чем когда бы то ни было.