Неписанная любовь

Ашер Лорен

— Рафаэль, — его имя — не более чем стон, когда я хватаю его за волосы.

Он стонет, прижимаясь ко мне, посылая приятную вибрацию прямо к моему клитору. Я украдкой бросаю на него взгляд и замираю, когда вижу, что его глаза прикованы к моим. Наши взгляды не отрываются друг от друга, пока он наклоняется вперед и проводит языком по моему центру, собирая мое возбуждение с удовлетворенным стоном.

В моем мозгу официально произошло короткое замыкание, но я слишком потеряна в дымке вожделения, чтобы думать об этом.

Рафаэль, похоже, чувствует то же самое:

его глаза закрываются, когда он овладевает мной. Поначалу его движения ленивы и доводят меня до безумия, пока он не пытается узнать, что мне нравится. Каждая дрожь, каждый вздох и толчок моих бедер, кажется, поощряют его, и он становится хозяином моего тела в мгновение ока, доводя мое удовольствие до слез, только чтобы отказать мне в освобождении.

Каждый раз, когда я приближаюсь к нему, он отстраняется, заставляя меня все больше разочаровываться с каждым отложенным оргазмом.

— Кажется, я нашел твое новое наказание.

— Иди к черту.

— Зачем мне это делать, если вместо этого я бы предпочел трахнуть тебя? — его язык снова погружается в меня, когда он возобновляет свою пытку.

Проходят минуты, а он не собирается останавливаться.

— Рафаэль, — умоляю я со слезами на глазах, когда он вводит в меня один палец.

— Еще раз, — он проводит языком по моему клитору, прежде чем пососать, и мой таз сильнее прижимается к его лицу.

— Рафаэль. Пожалуйста.

— Mi estrella (Моя звездочка).

Мое сердце разрывается от этого ласкового слова.

Его темп переключается с исследовательского на уничтожающий, когда он добавляет второй палец и ускоряется. Его язык быстро присоединяется и скользит по моему клитору, прежде чем он всасывает его достаточно сильно, чтобы заставить меня вздрогнуть.

За веками вспыхивают звезды, на время ослепляя меня, и я с криком кончаю.

Рафаэль не перестает гладить, лизать и сосать, пока я не обмякаю и не задыхаюсь под ним. Осторожно положив мои ноги обратно на кушетку, он подползает ко мне сзади и притягивает к своей груди. Его член прижимается к моей попке, но когда я предлагаю что-то с этим сделать, он говорит, что просто хочет насладиться моментом.

Он нежно поглаживает меня, пока я отдыхаю минут десять, прежде чем мы возвращаемся в дом, на случай, если Нико проснется.

Рафаэль тащит меня в свою комнату, утверждая, что хочет пообниматься, и я не могу ему отказать.

Завтра мне нужно будет начать процесс переезда, но сегодня…

Сегодня я притворюсь, что завтрашний день никогда не наступит.

Глава 50

Рафаэль

Утро наступает слишком быстро, хотя я не спал до тех пор, пока не отвел Элли в ее комнату и не уложил в постель.

Я задерживаюсь рядом, наблюдая за ней и обижаясь на то, что сегодня она официально переедет.

Вчера вечером я пытался отговорить ее от этой идеи, но, когда она объяснила свои доводы, я неохотно согласился.

Она хочет не торопить события и дать нам возможность разобраться во всем, не давая Нико повода для надежд, и в глубине души я знаю, что она права.

В течение следующих двух недель Элли по-прежнему будет приходить к Нико, чтобы он мог постепенно привыкнуть к жизни без нее, но она больше не будет проводить здесь ночи. Она утверждает, что было бы слишком заманчиво остаться здесь навсегда, и я пока не вижу в этом ничего страшного.

Хотя я не хочу, чтобы она возвращалась в дом своих родителей, я понимаю, что для того, чтобы двигаться вперед, мы не можем продолжать цепляться за то, как все было раньше.

Ради Элли я надеюсь, что Нико хорошо воспримет новость о ее новой работе, но я совершенно не представляю, как он отреагирует. Вчера вечером мы с Элли договорились, что разговор о ее отъезда будет вести она, поэтому, даже если мне захочется вмешаться, я сказал ей, что не буду этого делать.

Когда соблазн разбудить Элли становится слишком велик, чтобы его игнорировать, я выхожу из ее комнаты и направляюсь на кухню, чтобы приготовить завтрак для нас троих.

Час спустя в комнату входит Нико, зевая. Элли следует за ним, одетая в очередные шорты, которые возвращают меня к прошлой ночи, когда ее ноги были…

— Buenos dias, Papi (Доброе утро, папа), — Нико подходит и обнимает меня.

— Я приготовил завтрак, — я указываю на круглый стол под окном, выходящим на задний двор и небольшой пруд вдалеке.

Мой сын сидит в уголке и улыбается той же улыбкой, что выложена у него фруктами на оладушке. Мы с Элли садимся рядом и втроем наслаждаемся обществом друг друга.

Мы обмениваемся историями и смеемся на протяжении всей трапезы, и это почему-то в десять раз лучше, чем на Гавайях, немного из-за того, что я нахожусь в комфорте собственного дома, но в основном из-за всего того, что произошло с Элли прошлой ночью.

Она была… всем.

В моей груди нарастает давление при мысли о том, что я больше не буду просыпаться с ней, но я обещаю себе, что это ненадолго.

Я не позволю этому случиться.

Когда мы все убираем тарелки, Элли смотрит на меня и кивает. Я тянусь к ее руке под столом и переплетаю наши пальцы так, чтобы Нико этого не заметил.

Как бы мне ни хотелось держать ее руку на виду, я не готов к такому шагу с Нико, да и она тоже.

— Давай принимать все по одному дню за раз, — сказала она вчера вечером, когда я держал ее в объятиях.

— Как же мы будем ходить на свидания, если ты проведешь пять недель в Европе? — спросил я.

— Придется проявить изобретательность, — она усмехнулась, и на этом все закончилось.

Элли сделала неглубокий вдох.