Неписанная любовь
Шрифт:
Я ошеломлен признанием Джулиана. Все это время я считал его идеальным, потому что он хотел соревноваться с Далией, но, очевидно, в его истории есть нечто большее, чем я думал изначально.
Возможно, если бы мы поговорили по душам много лет назад, я бы понял его лучше, но Джулиан такой же, как я, замкнутый и слишком гордый, чтобы признать какую-то слабость.
— Мне очень жаль, — признаюсь я.
Он отшатывается.
— За что, черт возьми, ты извиняешься?
— За то, что перевернул твою жизнь с ног на голову.
— Ты так думаешь? — его мягкое хихиканье
— Неужели я не заметил, как сам же и пошутил?
— Шутка в том, что ты считаешь, что тебе нужно извиняться за то, что ты был одной из лучших вещей, которые произошли с нашей семьей.
Я закатываю глаза.
— Ты специально так говоришь.
Он тычет в меня пальцем.
— Я никогда не говорю того, что не имею в виду. И точка.
Я думаю над его заявлением несколько секунд.
— Как ты можешь так говорить, если я все это время притворялся?
— Потому что мы знали, что ты притворяешься, и спускали тебе все это с рук.
Мое сердце замирает.
— Что?
Джулиан наклоняет голову.
— Ты думаешь, моя мама не знала?
— Что ты имеешь в виду?
Он пожимает плечами.
— Тебе придется спросить у нее.
— Ты думаешь, она знала?
— Ты ее сын во всех смыслах этого слова, Рафа. Что ты думаешь?
Ничего хорошего. Мне нужно поговорить с тетей и выяснить, как много она знает и, самое главное, почему она позволила мне продолжать этот фарс в течение многих лет, не сказав ни слова.
Лоренцо: Я свяжусь с тобой по поводу согласования.
Ох, черт.
Я нажимаю на статью, приложенную к сообщению.
Сегодня утром появились новости о том, что Дариус Ларкин, владелец «MIA Records», официально продал компанию конкурирующему владельцу звукозаписывающего лейбла, Джеку Дэвенпорту из «Cadenza Records». Продажа была осуществлена после того, как многочисленные свидетели рассказали о своем личном опыте работы с мистером Ларкиным, который включал в себя, но не ограничивался обвинениями в шантаже, хищнических юридических контрактах, сексуальных домогательствах и сексуальном насилии.
Я продолжаю читать. Некоторые свидетели предпочли сохранить анонимность, а несколько человек высказались публично. Их истории отличаются от истории Элли, но не менее отвратительны. Некоторые из них — певцы, которые так и не смогли добиться успеха, как гарантировал Дариус, а другим обещали лучшие возможности, лишь бы они согласились на интимные отношения.
Блять. Неужели Ава тоже так поступила?
Мой желудок завязывается узлом, когда я звоню Джулиану. Мой кузен, минуя любезности, говорит:
— Я только что получил письмо, в котором меня благодарят за то, что я согласился быть приглашенным
Я поперхнулся.
— Приглашенным докладчиком?
— Да. И знаешь, что я ненавижу больше, чем Лоренцо?
— Проигрыш?
— Речи, Рафа, — огрызается он. — Это чертов кошмар. Я знал, что не должен был соглашаться на эту авантюру.
Я поморщился.
— Мне жаль.
Он делает несколько глубоких вдохов, прежде чем спросить:
— Ты получил хотя бы то, что тебе было нужно?
— Да. Он все отправил.
— Поступил как дьявол.
Я вздыхаю.
— Он не настолько плохой.
— Возможно, мне стоит украсть эту цитату для своей речи. Что скажешь?
— Честно говоря, я удивлен, что он просит тебя выступить. Я думал, он попросит тебя поставить несколько табличек на газонах и публично признать его в «Last call» или что-то в этом роде.
— Он хочет, чтобы я выступил с речью. Публично, — я представляю, как Джулиан усмехается, говоря это.
— Могу ли я как-то отблагодарить тебя?
— Инсценировать покушение до того, как я поднимусь на трибуну?
Я хихикаю, и Джулиан неохотно соглашается.
— Я делаю это только потому, что ты мне дорог.
— Я ценю это.
— Ты мой должник, — ворчит он, прежде чем повесить трубку.
Кто-то стучит во входную дверь, и я бросаю телефон на стол и иду открывать.
— Ты имеешь к этому какое-то отношение? — Элли сует мне в лицо свой телефон. Статья отличается от той, которую я читал, но заголовок такой же.
Я смотрю на ее лицо и вижу опухшие, красные глаза.
— Эм…
Прежде чем я успеваю запаниковать из-за ее слез, она обнимает меня.
— Спасибо.
— Ты не… расстроена? — я не ожидал, что другой звукозаписывающий лейбл нагрянет и купит компанию Дариуса, так что надеюсь, что это не испортит ее судебное дело против Авы.
Она отстраняется.
— Расстроена? Нет!
Я выпускаю сдерживаемый вздох.
— Хорошо. Я не хочу испортить дело для твоего адвоката.
— Ты шутишь? Даже если так, это того стоит. Он любил эту компанию.
Теснота в моей груди немного ослабевает.
— Я рад, что он больше не сможет никого использовать в своих интересах.
— Все благодаря тебе, — она встает на носочки, чтобы поцеловать меня. — Ты действительно супергерой.
— Я не справился бы с этим в одиночку.
Она улыбается.
— Джулиан помог?
Я качаю головой.
— Нет.
— Тогда кто?
— Лоренцо.
После разговора с Джулианом на днях я провел некоторое время, погрузившись в свои мысли и одержимый тем фактом, что моя тетя знала о том, что я несколько лет притворялся.