Непобедимое Солнце
Шрифт:
Проклятый обманщик как ни в чем не бывало сидел у корней дуба, где была вырыта его нора, и занимался своим излюбленным делом - перебирал драгоценные камешки из своего мешочка. Карлик имел весьма довольный вид и вполголоса мурлыкал себе под нос странные слова: "Мерзкий, гадкий человечиш-ш-ш-шка, хотел похитить мои камуш-ш-ш-шки, обрезал мою замечательную бороду, лишил меня почти всех моих сил, но теперь получил по заслугам, ха-ха! Непобедимое Солнце никого и никогда не выпускает из своих жарких загребущих ручек! Пусть теперь попляшет, пусть помучается, пусть за все, что мне сделал поплатиться,
Так, на разные лады переиначивая слова, бормотал он непрестанно, не отрывая жадного похотливого взгляда своих маленьких черных глазок от драгоценных камней, перебирая их по очереди и складывая обратно в мешочек, а потом опять доставая и опять складывая.
Шустрый Котенок сразу все понял: речь идет именно об их хозяине. К тому же, как сообщил Щенок, и след его прерывался именно здесь. И в голове у Котенка созрел дерзкий план...
Скрываясь в высокой траве, Котенок и Щенок, с разных сторон обойдя поляну, подкрались к ничего не подозревающему карлику поближе и одновременно бросились на него. Но не тут-то было!
Хотя карлика они и впрямь застали врасплох, но этот проныра был так ловок, так хитер и сообразителен, что, извиваясь угрем, сумел ускользать даже от острых коготков Котенка и Щенка. Ему уже почти удалось освободиться от их цепких объятий и броситься к своей норке, как Щенок вдруг вспомнил заветное заклинание Принца, которое он неоднократно слышал во время совместных прогулок в лесу.
"Брат-дуб, помоги задержать этого обманщика, во имя хозяйки этого леса и её любви к Доброму Принцу!" И в тот же миг крепкие корни и суковатые ветви старого дерева оплели карлика со всех сторон так, что он не мог и шевельнутся. Тогда довольные Котенок и Щенок, дав ему пару раз по шее, взялись за обстоятельный допрос с пристрастием.
Карлик держался до последнего, упорно отрицая свое знакомство с Принцем. Глядя на Зверят "честными" глазами, он пытался убедить их, что и имя его он слышит впервые. Возможно, упрямый карлик мог бы выдержать даже пытки, хотя Зверята никогда бы на это и не пошли. Но тут вдруг Котенку пришла в голову гениальная мысль:
– Мя-у-у! Слушай, ты, коротышка несчастный, облезлая твоя борода! Вот смотри, что мы с тобой сделаем: оставим тебя здесь греться на солнышке, а твои дурацкие камушки заберем и продадим их феям - они уж дадут за них будь здоров! А денежки мы со Щенком, - тут Котенок быстро подмигнул Щенку, - раздадим маленьким детишкам, чтобы они целый год подряд катались на аттракционах, сосали леденцы, ели мороженое и ходили бесплатно на детские представления. Представь теперь, сколько добра принесут эти твои жалкие камушки, которые у тебя только даром пропадают!
Лицо карлика, доселе злобное и неприступное, побелело как мел, губы предательски задрожали.
Ещё бы! Мало того, что драгоценные камни у него заберут, их ещё и потратят на всякую чепуху - не на рытье новой шахты и закупку оборудования, а на каких-то городских оборванцев и шалопаев!
– Вы не посмеете!
– сдавленно зашипел карлик.
– Они заколдованы!
– Феи снимут все чары, - невозмутимо глядя на кончики своих коготков, сказал Котенок.
– Есть законы, я буду жаловаться!
– Сколько угодно, но сначала тебе придется каким-то
– Брат-дуб, ты позаботишься об этом?
– Толстые суковатые ветви столетнего дуба, увешанные тяжелой темно-зеленой листвой, в ответ качнулись. Лицо карлика побелело ещё сильнее, а Котенок непринужденно взял бархатный мешочек с камушками и, повернувшись к Щенку, как бы между делом сказал: - Ну, что, Щенок, пойдем что ли? Надо ещё успеть, м-я-у, к сегодняшней ярмарке у Зеленых Холмов.
И с этими словами Котенок и Щенок отправились было в обратную дорогу, но стоило им сделать всего несколько шагов, как карлик сломался...
– Ой-ой-ой-ой-ой, дорогие мои Зверятки, не уходите, умоляю! Всё-всё расскажу, только не продавайте мои камушки, умоляя-я-я-ю-ю-ю-ю!!!
– И бедный карлик громко и навзрыд заплакал.
– Пожалейте бедного старого человечка, пожалейте его голодных деток!
Котенок и Щенок, чьи плюшевые сердца сжались от жалости, вернулись обратно и карлик рассказал им все. А рассказывать ему было что...
5.
А в это время к Доброму Принцу, наконец, вернулось сознание.
Последнее, что он помнил, было странное золотое существо в шлеме и огромный золотой дракон. Потом вдруг ему стало очень и очень больно, он потерял сознание и очнулся уже здесь, в Золотом Чертоге. Так Принц про себя назвал это место, потому что оно и в самом деле было сделано из золота: стены - из золотого кирпича, окна - облицованы золотыми пластинами, пол - из натертых до блеска золотых плит. Все это сверкало и сияло золотым светом, от которого нестерпимо болели глаза.
И в самом деле, из глаз Принца потекли слезы - то ли от света, то ли от тоски, ведь только сейчас он вновь почувствовал себя прежним, до того, как он посмотрел в это проклятое зеркало.
Стоп! А зеркало-то куда пропало!? Принц помнил, что положил его в карман куртки. Он внимательно осмотрел себя и заметил, что на нем нет его прежней одежды. Вместо кожаной охотничьей куртки - золотистая шелковая туника до колен, скрепленная на поясе ремнем, покрытым золотыми пластинами. Скреплялся ремень золотой бляхой в виде лица-солнца, у которого вместо глаз были вставлены два больших изумруда. На ногах вместо ботфорт - позолоченные сандалии. Вместо шляпы на голове - диадема из золота с большим изумрудом в центре, на лбу. На плечах его красовался щегольской золотистый короткий плащ до пояса. Одежда была роскошной, под стать королю, хотя и самые могущественные из гордых владык королевств Содружества не носили такую одежду.
Несмотря на все окружавшее его со всех сторон золотое великолепие, сердце Принца сдавила нестерпимая тоска. Он почувствовал себя здесь особенно одиноким и потерянным без Феи. Разом к нему вернулись воспоминания о произошедшем вчера, и это только усилило боль в его душе.
"Бедная, дорогая, любимая моя Фея!
– в отчаянии подумал Принц.
– Что же я натворил? Как я мог поступить так жестоко?!".
Он вспомнил искаженное от ревности и обиды её лицо, он вспомнил и её слезы, и её трогательное желание привлечь его внимание такими милыми женскими фокусами. Он вспомнил все это, и от боли и стыда ему захотелось закричать и заплакать!