Непобедимые скифы. Подвиги наших предков
Шрифт:
Аморг понял, что как ни торопится, а придется объезжать много дальше, чтобы не попасть в такие же ловушки, устроенные сарматами и амазонками только что. Опасно, но скиф все же торопился.
У Скопасиса его встретили с беспокойством. Понимая, что появление посланника от царя не сулит ничего хорошего, Аморг постарался объяснить все без проволочек:
– Ойранцы ушли обратно!
– Куда?! – оторопела Дайрана.
– К Истру! Ночью! Бросив своих раненых!
– Но у них был шум в лагере всю ночь, мы сами слышали!
– Это орали ослы и мулы, а костры жгли оставленные, чтобы обмануть нас. Антир велел догонять их осторожно. Он пока разберется
– Через сколько?
– Через десять.
Скопасис задумался, потом о чем-то тихо спросил Дайрану. Та в ответ помотала головой. Младший царь вдруг повернулся к Аморгу:
– Ты хорошо знаешь эти места?
– Я? Да.
– Нужно обогнать ойранцев и успеть к Истру раньше их. Если мы встретим их там и ударим с двух сторон, то сможем одолеть! Проведешь?
Аморг замотал головой:
– Нет, я к Антиру, мне нужно…
Дайрана вдруг положила ему на руку свою ладонь, Аморг подивился тому, что ладонь теплая. Почему-то всегда казалось, что у амазонок и руки должны быть как мечи, твердые и холодные. Хотя у Асиат ласковые и теплые….
– Аморг, я понимаю, что там Асиат, но среди нас нет тех, кто знает места до Истра, амазонки там не бывали.
– Мне… – смутился парень, – мне же нужно вернуться к Антиру, передать, что я вас нашел…
– К царю мы отправим другого, здесь он дорогу найдет. А вот дальше нас вести некому. Мы, конечно, тоже справимся, не ойранцы. Но будем идти долго, а надо быстро.
Аморгу стало стыдно своего малодушия, он кивнул:
– Только пусть едет осторожно, я сам едва не попал в ваши ловушки.
Скопасис усмехнулся:
– Отправим того, кто их устраивал.
Дайрана шепнула парню:
– А об Асиат не беспокойся, она же с отцом, и при ней Лейла, эта в обиду не даст. И Стрия там.
Ослиный рев остался далеко позади, его уже не было слышно. Персы спешили, вернее, спешили не все, а только основная часть. Царь Дарий торопился исчезнуть с места несостоявшегося боя так, чтобы скифы не сразу поняли, куда он ушел. На сей раз усиленные отряды шли не только впереди, но и сзади. И все равно войско растянулось так сильно, что даже облако пыли, поднятой его ногами, будет видно издали.
Видно, об этом подумал и Видарна, он подъехал к царю с предложением:
– Царь, если снова ждать весь обоз, то мы просто не успеем к берегу и ионийцы разрушат мост.
Так ли в действительности думал глава бессмертных, Дарий не знал, но оправдание его поспешности предложил хорошее. Дарий ухватился за эти слова:
– Нам действительно надо спешить, чтобы ионийцы не разрушили мост. Потому я с бессмертными ухожу вперед, остальным нужно постараться двигаться как можно быстрее.
Гобрий только кивнул, понимая, что Дарий бросает не только раненых и больных, но и тех, кто попросту не успевает за ним. Оставался вопрос: каким путем идти? Забираясь в эти степи, они долго кружили, как возвращаться? Каждый стал высказывать свои мысли.
– Хуже всего, если мы выберем неверный путь.
– Истр на заходе солнца…
– Не совсем так…
– Мы сделали большой крюк из-за того гелона с его обманом, потом еще повернули, чтобы встретиться с Иданфирсом…
Как ни прикидывали, получалось, что нужно пройти часть пути на заход солнца, а потом искать дорогу к Истру самим. Но другого выхода не было.
А в стане, оставленном персами, скифы
Милида вышла из шатра, потягиваясь. Ночью было слишком шумно, потому спалось плохо. И теперь солнце только взошло, а эти грубые скифы галдят, словно собрались на праздник!
И вдруг она вспомнила, что бой вчера не состоялся, продолжение ожидалось поутру. Неужели уже начался? Вдова огляделась. Тут ей бросилось в глаза, что скифы ведут откуда-то персов! Да, да, судя по одежде, это были явно пленные персы!
Неужели она проспала само сражение?! Не может быть! Милида бросилась разыскивать Антира. Но царя нигде не было видно.
– Мне кто-нибудь объяснит, что произошло?!
– Ничего… – пожал плечами рослый скиф, тащивший за волосы какую-то персиянку. Та почти не сопротивлялась, напротив, старалась пристроиться так, чтобы попадать в шаг со своим мучителем.
– Откуда у тебя женщина?! Откуда здесь персы?! Где царь?!
– Где царь, не знаю. Ойранцы бросили свой обоз и раненых и ночью удрали от нас!
– Что?! – ахнула Милида. Дарий удрал от скифов?! – Не может быть!
– Чего не может? Иди, посмотри сама! – Скиф кивнул в сторону персидского стана.
Вдова затравленно оглянулась; и впрямь множество воинов тащило с той стороны кто пленного, кто добычу, кто-то пытался сдвинуть с места упиравшегося осла… Неожиданно скифа окликнули, позвали за чем-то более стоящим, чем потрепанная дальним походом персиянка. Тот несколько мгновений оценивающе смотрел на свою добычу, потом выпустил ее волосы и, махнув рукой, отправился вслед за товарищем, предлагавшим лучше взять оружие и коней. Женщина осталась сидеть в пыли.
Милида стояла, глядя на снующих вокруг людей, и пыталась понять, что же ей теперь делать? Дарий бежал, надеяться на него не стоило, у скифов она чужая, у амазонок тем более… Душила злость на всех: на своего бывшего мужа Марсагета, не сумевшего захватить власть, на Антира, не пожелавшего взять ее в жены, на Дария, не справившегося со скифами, на Асиат, с которой все носятся, как с драгоценностью, на Лейлу, быстро ставшую своей для амазонок, но главное, на Скопасиса, стоявшего на пути ее царствования!.. Хотелось задушить их своими руками! Но что она могла сделать, не рискуя быть казненной? До Скопасиса не добраться, он слишком умен и силен. Хотела отравить Асиат, пока та будет лежать в царском шатре, но хитрая Стрия подсунула к ней Лейлу. Персиянка, кажется, вовсе не спит, стоит только шевельнуться, как тут же открывает глаза и смотрит, смотрит…
«Ненавижу! – сжала кулаки Милида. – Как я вас всех ненавижу!»
Сидевшая в пыли персиянка вдруг зашевелилась. Милида невольно обернулась на это измученное, едва живое существо, губы ее презрительно скривились. Вот еще одна!.. Тоже жить небось хочет? И тут же склонилась ближе к женщине:
– Этея?..
От звука ее голоса персиянка шарахнулась, вся сжавшись в комок, пытаясь отползти в сторону. Босые ноги отталкивались от земли, полубезумные глаза горели, а худые, почерневшие от солнца и грязи руки прикрывали голову, видно пытаясь защитить от ударов.