Непобедимые
Шрифт:
– Увидимся, – бросил Прист и следом за Лукасом и Аларой двинулся по лестнице на второй этаж.
На первом этаже царил сумрак. Мутные окна почти не пропускали дневного света. Побитый молью желтый диван, вокруг которого валялись пустые жестянки из-под пива и сигаретные окурки, – вот и все, что осталось от гостиной. По полу прошмыгнула крыса, и я, вздрогнув, врезалась в Джареда.
– Прости, – пробормотала я.
Он зажег фонарь, и я следом за ним двинулась в кухню.
Небольшое окошечко над когда-то белой раковиной,
Дверь, скрипнув, открылась.
Я застыла на месте.
– Джаред…
На полу, обхватив руками поджатые к груди колени, сидела маленькая девочка в бурой от грязи ночной рубашке. Огромные карие глаза, полные муки, смотрели куда-то сквозь меня. Она слегка раскачивалась. Тщедушное тельце тонуло в складках мешковатой рубашки. В отличие от телесно-воплощенных призраков, с которыми мне приходилось иметь дело до этого, она была полупрозрачной и расплывалась.
Я медленно попятилась.
Девочка не сводила глаз с чего-то позади меня.
Джаред подхватил меня под локоть:
– Это остаточный дух, энергетический выброс, сохранившийся после того, как человека не стало. Она не может причинить тебе вреда.
– Пожалуй, я все равно постараюсь держаться от нее подальше.
Даже если бы нам не удалось найти ни одного духа мщения, этот дом был полон призраков – отголосков ужасных событий, которые здесь произошли. Событий, которые я видела так же отчетливо, как разбитые окна.
Джаред открыл соседнюю дверь, и я подобралась, ожидая увидеть очередного заблудившегося между мирами ребенка. Кладовая была от пола до потолка забита поддонами с какими-то припасами, запаянными в пластик. Джаред наклонился и стер с плотной полиэтиленовой пленки слой пыли. Я прочитала надписи на этикетках, и меня затошнило. Это были собачьи консервы – сотни банок собачьих консервов, составленных штабелями до потолка. Их вполне хватило бы накормить полсотни собак. Или полсотни детей.
Джаред пнул поддон ногой:
– Папа часто говорил, что зло, которое мы творим друг с другом, ужаснее, чем все то, что могут нам причинить любые духи и демоны. – Он поднял с пола помятую банку и запустил ею в стену. Обои забрызгала бурая жижа. – До сегодняшнего дня я не верил ему.
Рация в заднем кармане у Джареда с потрескиванием ожила.
– Это Прист. Вы там как, живы?
– Все в порядке, – отозвался Джаред. – А вы как, нашли что-нибудь?
– Пока нет. Следующий сеанс связи через двадцать минут.
Джаред сунул рацию обратно в карман:
– Пойдем посмотрим, не найдется ли что-нибудь в подвале.
Я поспешила выйти из кухни. Гнетущая атмосфера липла к коже, точно грязь, покрывающая окна. Нужно было найти следующую часть Орудия и выметаться из этого дома.
Дверь в подвал пряталась под лестницей, запертая на два массивных засова в самом верху, там, докуда никак не могли дотянуться дети.
Я представила, каково это – оказаться запертым в подвале, и меня охватил нечеловеческий ужас. Джаред отпер дверь, и сердце у меня заколотилось. Рассохшиеся деревянные ступеньки тонули во мраке.
Джаред посветил фонариком себе под ноги, выхватывая из темноты щелястые доски.
– Не отставай.
– Не буду.
Я не испытывала ни малейшего желания заблудиться.
Внизу было так темно, что, несмотря на фонарик, в нескольких футах уже ничего не было видно. Я машинально схватила Джареда за руку, придя в ужас от мысли, что мы можем потеряться.
За нами начинался коридор, который больше походил на туннель.
– Думаю, он ведет в другую комнату.
Джаред посветил фонариком вдоль стен, и я содрогнулась. Всю нижнюю часть стен покрывали рисунки – корявые квадраты домиков с треугольными крышами и человечки, превращающиеся во что-то более зловещее. Зубастые и когтистые чудища, нависшие над плачущими детьми.
Коридор привел нас в огромный зал. Температура упала, и меня пробрал озноб. Я вцепилась в руку Джареда. Моя гордость вместе с отвагой остались наверху.
В противоположном конце под потолком помаргивала голая лампочка. В ее слабом неровном свете нам открылась вся чудовищная правда об этом заведении. Они в два ряда стояли в ногах железных кроватей, на которых не было никакого постельного белья, лишь тощие матрасы с ветхими брезентовыми ремнями.
Ребятишки – как минимум два десятка.
От четырех-пяти лет до девяти-десяти, хилые и истощенные, в одинаковых замызганных пижамах, все одинаково коротко подстрижены, поэтому отличить девочек от мальчиков было трудно. В их зрачках отражался свет, словно они все еще были среди живых.
Вот только с их лицами было что-то не так.
Мышцы застыли в неестественных выражениях и преувеличенно растянутых улыбках. Двигались одни лишь глаза, выдавая эмоции, которые не способны были выразить лица.
– Медленно разворачиваемся и уходим, – вполголоса произнес Джаред.
– Не получится. – Я кивнула на двух ребятишек, стоящих позади меня.
Они с любопытством разглядывали нас. Их лица тоже были искажены. Дети держались за руки. Тот, что был повыше, покровительственно обнимал того, что поменьше. Суровые серые глаза и наивные голубые смотрели на нас снизу вверх. Джаред потянул меня к себе.
Тот, что был повыше, поднял костлявую руку. На сгибе локтя белел катетер для капельницы. Он указал на другой конец комнаты, где выстроились остальные ребятишки.