Непобедимый. Право на семью
Шрифт:
13
Непобедимый
После поездки даю Полине сутки, чтобы успокоиться. А по истечении этого срока приезжаю без предупреждения к ней домой. Впрочем, сама принцесса выходить отказывается. Стася Романовна крайне смущается, передавая слова дочери:
— Сказала, не договаривались.
Что еще за ребячество?
Сохраняя неподвижность, с некоторым удивлением отмечаю, как за грудиной, по независимым от меня причинам, происходят
— Позвольте подняться к ней в спальню.
Глаза Стаси Романовны слегка расширяются, однако она быстро справляется с изумлением.
— Конечно, — кивает. Бросает быстрый взгляд в сторону входной двери и добавляет: — Думаю, можешь подняться.
— Спасибо, — бросаю уже на ходу.
Поднимаясь по лестнице, ощущаю, как сердце на ровном месте ускоряется и принимается с шумом гонять по венам кровь. Шагаю медленно, несколько раз произвожу умышленную регулировку дыхания.
Полный контроль. Порядок.
Однако едва я намереваюсь постучать, относительную тишину дома взрывает резкий раскат музыки. Дробной нестройной линией из спальни принцессы летят барабанные удары, а после затяжной волной тянутся высокие гитарные риффы. И у меня ни с того ни с сего вновь взлетает пульс. Кровь тяжелым приливом ударяет в голову.
В стуке смысла нет. Резко дергаю дверь на себя и вхожу в спальню. Естественно, в какофонии безумных ритмов музыки Полина даже этого не улавливает. Лежа поперек кровати, шагает по воздуху задранными к потолку ногами. Глаза закрыты, не замечает, когда подхожу. Я же неосознанно застываю. Веду взглядом от свисающих с постели волос до лица. Стопорюсь, когда в груди резко жарко становится. Экстренно перестраиваюсь. Планомерно вдыхаю. Грудную клетку натягивает так, что в какой-то момент кажется — треснет.
Выдыхая, скатываю взгляд дальше. Скольжу им по вздымающейся спелой груди, которую видно со всех сторон спортивного топа. Натягивающие ткань соски тоже вниманием не обхожу. Замедляюсь, когда реакции снижаются. Сознание ведет, словно под воздействием алкоголя. По голому животу пробираюсь с остановками. На треугольнике красных трусов финиширую.
Полина в этот миг, наконец, замечает мое присутствие. Дергается, подскакивает и, демонстрируя достойную спортивную подготовку, стремительно оборачивается.
Едва встречаемся взглядами, шагаю и, перехватывая принцессу рукой, снимаю ее с кровати.
— Ты что? — читаю по губам.
Музыка над нами все еще гремит. Указываю на источник звука с очевидным посылом, чтобы выключала. Она в ответ бурно вздыхает. Не слышу, но чувствую горячее колебание воздуха, прежде чем Полина, ловко отталкиваясь, бежит от меня к ноутбуку. Наклоняясь, пару раз бьет по клавишам. Я без определенного намерения стопорюсь воспаленным взглядом на округлой попке — сзади красный треугольник еще меньше.
Тишина обрушивается так же резко, как до
— Соскучился, Мишенька?
Улыбается искренне. Сама счастлива видеть, не скрывает.
— Оденься и собери все необходимое.
— Необходимое для чего?
— Проведем вечер вместе. У меня.
— А вдруг меня папа не отпустит? — дразнит намеренно, но без ехидства.
Мать твою, скучала же. Какого черта создает эти проблемы?
— С ним уже согласовано. Утром тебя верну, — заверяю, не теряя хладнокровия.
Она прищуривается и… Час спустя мы уже входим в мою квартиру. Полина тут впервые. А потому, как и всегда, не скрывает любопытства.
— И что мы будем делать?
Настороженной не выглядит. Просто спрашивает и замирает в ожидании ответа.
— Пойдем, — сжимая ладонь, чувствую, как вздрагивает. — Приготовим ужин, — веду в кухню.
— Но я не умею, — отзывается Полина смущенно.
— Главное, что я умею. И тебя научу.
Она, как я и ждал, краснеет.
— Расслабься, — говорю ей, прежде чем расцепить пальцы и повернуться к холодильнику. — Никаких изысков, конечно. Мясо, соус, салат, — перечисляю, доставая необходимый продукты.
— Бомба, — выдыхает принцесса с какими-то игривыми, вибрирующими по воздуху интонациями.
Смотрю, приподнимая брови. А она смеется. Звонко, чисто, завораживающе. В районе желудка скручивает. Слабо, но ощутимо.
— Тебя еще кто-нибудь так дразнит? — весело ей. — Миша-Миша… — имя мое на контрасте выдыхает почти шепотом.
— Кроме тебя, никто не рискует, — мрачно режу интонациями.
Но не потому, что зол. Что-то другое на автомате блокирую.
— А какой салат будем делать? — спрашивает Полина, пока я кладу на доску мясо.
— Греческий.
— М-м-м, мой любимый, — тянет довольно.
— Знаю. Займись чесноком, пожалуйста.
— Ок, — становясь рядом, убирает за плечи волосы. — А что именно с ним делать?
Взмахнув ресницами, вскидывает взгляд, и столько эмоций в него вливает, что я, честно говоря, на миг теряюсь. Ощущение, будто блок не вовремя выставил. Смазанно, но прилетело. Шатун в голове идет.
— Очистить и нарезать.
— А как? Кубиками, слайсами или соломкой?
Непрерывно зрительный контакт держим. Инициатива двусторонняя.
Внутри меня становится шумно. За грудиной, не в голове. Нарастает.
— Соломкой. Но не слишком мелко.
— Окей.
Опускает взгляд и принимается за дело. Я мариную мясо и подготавливаю соус. Полина в процессе болтает, я по возможности отвечаю. Концентрируюсь на том, что ощущаю. Вырабатываю ту самую энергию, которая не только силами наполняет, но и точечно жжет самые чувствительные нервные узлы.
Как только мясо отправляется в духовку, Полина обращается ко мне с вопросом: