Непобежденные. Кровавое лето 1941 года
Шрифт:
– А где-то здесь, ребята, был ваш комдив. В коричневой «эмке», стоит у артиллеристов.
В машине они, не веря своим глазам, увидели спокойно спавшего полковника Гришина. Тот сразу проснулся, услышав их покашливание.
– Старостин? Вот так встреча…
Гришин посмеялся, выслушав рассказ, что их забыли, и предложил:
– Есть хотите? Сейчас и чаю принесут. Вот смотрите, маршрут, куда будете идти. Найдете Лукьянюка… Впрочем, я буду у него раньше вас. Взял бы и вас с собой, но у меня здесь дела, да и в машине мест нет.
Свой батальон Старостин и Пархаев догнали только на следующий день. Сначала пристроились к какой-то части
– Эй, смотрите, Старостин и Пархаев к саперам перешли!
Комиссар батальона политрук Ткачев, узнавший их, с некоторым разочарованием, как показалось Старостину, протянул:
– А мы вас уже в списки пропавших без вести занесли…
Оба были так рады встрече, что не обратили внимания на эти слова, пожимая протянутые руки товарищей. Только Старостин услышал краем уха:
– Сопляк ты, двоих коммунистов потерял. Как это так – уйти и не проверить, все ли в строю. Уйти даже без политрука роты! – ругал Ткачев старшего лейтенанта Бажайкина.
Вечером 16 августа к Шапошникову приехал полковник Гришин, с Церковищ отходивший с полтавчанами и безуспешно искавший своих, пока генерал Бирюзов не подсказал ему, что какой-то полк его дивизии стоит в обороне у Белынковичей. Прежде чем приехать к Шапошникову, Гришин побывал у полковника Ивашечкина, которого не видел несколько дней, и получил от него указания, как действовать дальше. Встретив Шапошникова, Гришин начал с дела:
– Немедленно сниматься и уходить на Сураж. Танковая дивизия прорвалась через соседа справа. Еще не налететь бы на них по дороге… У тебя, надеюсь, сборы, как всегда, будут недолгими? Лукьянюк пойдет впереди тебя, а Туркин с Минаевым мост взорвут.
Шапошников не осмелился ничего спросить о других полках, но и по этим словам Гришина можно было понять, что под рукой у него сейчас только он, Лукьянюк и Минаев.
Шапошникову показалось, что Гришин нисколько не удивился встрече. Как будто само собой разумелось, что они должны были встретиться именно здесь. «Даже не спросил, как полк после Церковищ, – с досадой подумал Шапошников. – Неужели о Корниенко, Смолине, Михееве и Малыхе никаких вестей? Туркин и Минаев: значит, они пристали к Гришину тоже где-то после Церковищ…»
Саперную роту старшего лейтенанта Минаева Шапошников по приказу Гришина передал майору Туркину, начальнику инженерной службы дивизии, сразу после Милославичей. Это была теперь, значит, единственная саперная рота в дивизии. Шапошников поймал себя на мысли, что ему жалко, если рота уйдет от него. А если останется подрывать мост через Беседь, то он может и вообще ее потерять.
Увидев капитана Реутова из оперативного отделения штаба дивизии, которого он хорошо знал через его брата, их инженера полка, погибшего на Соже, Шапошников подошел к нему:
– Владимир Константинович, здравствуй. Тебе, конечно, больше всех известно – просвети немного. Вышли ли полки Корниенко и Михеева, где Смолин? Какая сейчас вообще обстановка в армии?
Реутов, оглянувшись на стоявших и тихо о чем-то переговаривавшихся полковников Гришина и Яманова, отошел в сторону, взяв Шапошникова под локоть.
– Александр Васильевич, боюсь, что знаю не больше вашего. Ни от Корниенко, ни от Михеева никаких вестей нет с десятого августа, и на участках других дивизий ничего о них установить не удалось. Посылали им связных, еще в первый день наступления немцев, с приказом отходить в общем направлении на Трубчевск, но так пока никого из этих полков и не встретили.
«Но тогда же дивизию расформируют, если эти полки не выйдут!» – испугался Шапошников.
– Полк Смолина, – продолжал Реутов, – отходит левее нас. Вернее, должен бы отходить, так как связь с ним, да и то с одним из дивизионов, была только первые три дня, а где он сейчас – неизвестно. Надеемся, что как боевая единица полк все же существует. Обстановка в армии в целом мне известна плохо. Я даже ни разу не видел карты с обстановкой в корпусе, а Яманов, хотя и был у Ивашечкина, ничего не рассказал. Такой мрачный приехал, что и говорить не мог. Знаю только, что немцы уже у Гомеля. А что на Западном направлении в целом – не имею представления: газет две недели не получали и радио давно не слушали…
Саперной ротой 771-го полка, работавшей последние две недели за всех саперов дивизии, командовал капитан Минаев. Это был коренастый мужчина с простым крестьянским лицом, похожий на типичного председателя колхоза. Шапошников хорошо знал его еще до войны: вместе формировали полк. Да одно то, что Минаев был сормович, бывший строитель, а в молодости балахнинский каменщик, как и Шапошников, внушало ему полное доверие.
Политруком саперной роты был Сергей Моисеев, тоже земляк, человек немногословный и абсолютно надежный. Все время с ротой был и инженер дивизии майор Туркин, человек редких организаторских способностей. Оказавшись с начала войны без подчиненных – отдельный саперный батальон дивизии на фронт не прибыл, потерявшись по дороге, – майор Туркин, опираясь в основном на саперов Минаева, ухитрялся делать всю работу, что полагалась саперам дивизии, одной ротой. Строили переправы через речки, минировали дороги, делали завалы, ставили колючую проволоку, когда была возможность и необходимость. Этой колючей проволоки Туркин достал на фронтовом складе такое количество, что ее хватило бы на три дивизии. В одной из поездок в тыл фронта он сумел достать даже несколько противотанковых ружей, о которых в дивизии тогда никто и не слышал. Туркин всем говорил, что ему их дали для испытания в войсках.
Саперная рота капитана Минаева работала едва ли не круглосуточно, но и народ в роте подобрался сильный, в основном из Павлова и Богородска: угрюмые плечистые мужики, все в годах, младше тридцати лет не было ни одного. Все бывшие строители – землекопы, бетонщики, плотники, привыкшие и на гражданке работать через силу. Перекуривали они только тогда, когда ждали, пока через наведенные ими мосты пройдут войска. Потом сами же подрывали эти мосты и уходили догонять пехоту.
Так было и на Беседи. По инициативе майора Туркина в качестве центральной опоры использовали застрявший в реке танк. Быстро напилили бревен, уложили, сбили – через мост успели пройти обозы корпуса и разрозненные части других дивизий армии.
– Полковник Гришин приказал этот мост взорвать вместе с танками. Слышишь, Моисеев? – сказал майор Туркин.
– Попробуем, но не гарантируем, товарищ майор, – сдержанно ответил политрук Моисеев.
Один раз они пытались взорвать мост с танком, но ничего не вышло: танкист остановился перед мостом, прошелся, заметил провода и оборвал их.
Вскоре к мосту через Беседь подошли пять танков. Встали. Несколько человек танкистов зашли на мост, потоптались на нем. Один нагнулся, осматривая настил снизу.