Шрифт:
Хемингуэй Эрнест
НЕПОБЕЖДЕННЫЙ
Мануэль Гарсиа поднялся по лестнице в контору дона Мигеля Ретаны. Он поставил свой чемодан на пол и постучал в дверь. Ответа не было. Но Мануэль, стоя в коридоре, чувствовал, что в комнате кто-то есть. Он чувствовал это через дверь.
– Ретана, - сказал он, прислушиваясь.
Ответа не было.
"А все-таки он здесь", - подумал Мануэль.
– Ретана, - повторил он и громче постучал в дверь.
– Кто там?
– раздался голос из конторы.
Это
А что нужно?
– спросил голос.
Мне нужна работа, - сказал Мануэль.
В двери что-то несколько раз щелкнуло, и она распахнулась. Мануэль вошел, захватив свой чемодан.
За столом в глубине комнаты сидел маленький человечек. Над его головой висело чучело бычьей головы, сделанное в мадридской мастерской; стены были увешаны фотографиями в рамках и афишами боя быков.
Маленький человечек сидел и смотрел на Мануэля.
Я думал, ты убит, - сказал он.
Мануэль быстро постучал костяшками пальцев по столу. Маленький человечек сидел и смотрел на него через стол.
Сколько у тебя выходов за этот год?
– спросил Ретана.
Один, - ответил Мануэль.
Только тот один?
– спросил маленький человечек.
Только.
Я читал об этом в газетах, - сказал Ретана. Он сидел, откинувшись на спинку стула, и смотрел на Мануэля.
Мануэль поглядел на чучело быка. Он не раз видел его и раньше. Он питал к нему что-то похожее на родственные чувства. Лет девять назад бык убил его брата, того, что подавал надежды. Мануэль хорошо запомнил этот день. На дубовом щите, которому была прикреплена бычья голова, поблескивала медная дощечка с надписью. Мануэль не мог прочесть ее, но он предполагал, что это в память о его брате. Что ж, он был славный мальчик.
На дощечке было написано: "Бык Марипоса, с ганадерии герцога Верагуа, вспоровший семь лошадей и убивший Антонио Гарсиа, новильеро, 27 апреля 1909 года".
Ретана заметил, что Мануэль смотрит на бычью голову.
– На воскресенье герцог прислал мне такую партию, что без скандала не обойдется,- сказал он - Они все разбиты на ноги. Что говорят о них в кафе?
– Не знаю,- ответил Мануэль - Я только что приехал.
– Да,- сказал Ретана.- У тебя и чемодан с собой. Откинувшись на спинку стула, он смотрел на Мануэля через большой стол
– Садись,- сказал он.
– Сними шляпу.
Мануэль сел, без шляпы лицо его стало совсем другим. Косичка матадора, пришпиленная на макушке, чтобы она держалась под шляпой, нелепо торчала над бледным лицом.
– Ты плохо выглядишь,- сказал Ретана.
– Я только что из больницы,- сказал Мануэль.
– Я слышал, будто тебе отняли ногу.
Нет,- сказал Мануэль.
– Обошлось.
Ретана наклонился вперед и пододвинул Мануэлю стоявший на столе деревянный ящичек с сигаретами.
–
Спасибо.
Мануэль закурил
– А ты?
– сказал он, протягивая Ретане зажженную спичку.
Нет,- Ретана помахал рукой.
– Не курю.
Ретана молча смотрел, как Мануэль курит.
– Почему ты не подыщешь себе какую-нибудь работу?
– спросил Ретана
– Я не хочу какую-нибудь, - сказал Мануэль.
– Я матадор.
– Нет больше матадоров,- сказал Ретана.
– Я матадор,- сказал Мануэль.
– Да, сидя у меня в конторе.
Мануэль засмеялся.
Ретана молча смотрел на Мануэля.
– Я могу выпустить тебя вечером, если хочешь,- предложил Ретана.
– Когда?
– спросил Мануэль.
– Завтра.
– Не люблю быть заменой,- сказал Мануэль. Именно так все они погибают. Именно так погиб Сальвадор. Он постучал костяшками пальцев по столу.
– Больше у меня ничего нет,- сказал Ретана.
– Почему бы тебе не выпустить меня днем на будущей неделе?
– спросил Мануэль.
– Сбора не сделаешь,- ответил Ретана - Публика требует только Литри, Рубито и Ля Торре. Эти хорошо работают
– Публика придет смотреть меня,- с надеждой сказал Мануэль.
– Нет, не придет. Тебя уже давно забыли.
– Я могу хорошо работать,- сказал Мануэль.
– Предлагаю тебе выступить завтра вечером после клоунады,- повторил Ретана.- Будешь работать с Эрнандесом и можешь убить двух новильо.
– Чьи новильо?
– спросил Мануэль.
– Не знаю. Что найдется в коррале. Из тех, которых ветеринары не допустили к дневным боям.
– Не люблю быть заменой,- сказал Мануэль.
– Как хочешь,- сказал Ретана.
Он наклонился над бумагами. Разговор больше не интересовал его. Сочувствие, которое на минуту вызвал в нем Мануэль, напомнив о старых временах, уже исчезло. Он охотно заменит им Чавеса, потому что это обойдется дешево. Но и других можно иметь по дешевке. Все же он хотел бы помочь Мануэлю. Ну что ж, завтра он может выступить. Теперь его дело решать.
– А сколько ты мне заплатишь?
– спросил Мануэль. Он все еще тешил себя мыслью, что откажется. Но он знал, что не может отказаться.
– Двести пятьдесят песет,- ответил Ретана. Он хотел дать пятьсот, но когда он разжал губы, они сказали двести пятьдесят.
– Виляльте ты платишь семь тысяч,- сказал Мануэль.
– Но ты не Виляльта,- ответил Ретана.
– Я знаю,- сказал Мануэль.
– Он делает сборы, Маноло,- объяснил Ретана.
– Конечно,- сказал Мануэль. Он встал.- Дай триста, Ретана.
– Хорошо,- согласился Ретана. Он достал из ящика стола листок бумаги.
А можно мне пятьдесят получить сейчас?
– спросил Мануэль.