Неподкупные
Шрифт:
– Я смотрю, пещера у вас неплохая…
– Да, мне нравится.
– А с кем лучше, с Глебом или Димой?
– Ну, Диму я люблю… – с запинкой, но все-таки без долгих раздумий сказала она. – А с Глебом все как-то не так было. Да и квартира у Димы своя, а Глеб снимал для меня… И еще любовница у него была. Он и с ней жил. То со мной, то с ней… Я даже знаю, с кем он жил. Янка это, подруга моя. Только мне все равно было…
– А если Дима твой сейчас с этой Яной? Ну, мало ли…
– Дима?! С Яной?..
– Что «хотя»? – подлив ей в фужер, насмешливо глянул на нее Шурин.
Хотел бы он, чтобы Дима изменял ей с какой-то там Яной. А еще больше хотелось, чтобы Нина отомстила ему, переспав с его боссом.
– Да нет, не может быть… Или ты думаешь? – забеспокоилась она.
– Я ничего не думаю.
– А может, знаешь?
– Если бы знал, точно бы не сказал. Есть такое понятие, как мужская солидарность.
Шурин хотел казаться благородным, но при этом не пытался разубедить Нину в том, что Дима ей изменяет.
– Да нет, не может он у Янки быть… Может, в спортзале у себя. Или в цеху… А может, на рынке?.. Так рынок уже закрыт. И воскресенье…
– Появится твой Дима, никуда не денется… Ну что, давай выпьем за него? Он хороший парень, за него грех не выпить.
Нина сделала маленький глоток, но Шурин не позволил ей поставить фужер на стол.
– Если ты его любишь, то должна выпить до дна.
– Люблю.
Фужер опустел, а глазки пьяненько заблестели. Шампанское быстро ударяет в голову, но так же скоро отпускает.
– А чего так неуверенно?
Шурин снова налил ей. И тут же пересел на диван, поближе к Нине. Он даже не коснулся ее при этом. Потому она и не стала отодвигаться.
– Люблю!
– Докажи.
Нина снова повелась и снова осушила фужер до дна.
– А меня любишь?
– Тебя?! – в недоумении округлила она хмельные глазки.
– Ну, я тоже сильный человек. И от меня может быть сильное потомство. И у меня тоже есть отдельная пещера. А еще я собираюсь построить дом с бассейном.
– Какой бассейн в нашем климате? У нас же здесь не Голливуд!
– У меня будет крытый бассейн. И летом там можно будет купаться, и зимой. Будете приходить ко мне с Димой… Ты как больше любишь, в купальнике или голышом?
– Да ну тебя! – игриво сконфузилась она и легонько стукнула его кулаком по плечу.
– А все-таки?
– Ну, если за нами никто не будет подсматривать, то голышом…
– А если только я буду подсматривать?
– А тебе интересно подсматривать? – покраснела вдруг Нина.
– За тобой – да. Но лучше самому…
– Что самому?
Она попыталась отодвинуться, но Шурин поймал ее за руку, потянул на себя. И она не стала сопротивляться. Более
– Пусти!
Удерживать ее он не стал, в расчете что Нина сама не захочет подниматься. Но нет, села она, отстранилась. И голову в сторону отвернула.
– Зачем ты так? – спросила с упреком, но не зло.
– Да вдруг представил нас на краю бассейна. Думаю, мы бы прекрасно смотрелись вместе.
– А Дима?
– Что Дима? Он тебе не муж. Вам даже разводиться не надо.
– Но я его люблю.
– Разлюби.
– Это что, приказ? – с игривым каким-то возмущением спросила Нина.
– Нет, это не приказ. Это просьба влюбленного мужчины. Влюбленного в тебя мужчины.
– Даже так? – с приглушенным кокетством улыбнулась она.
– Ты, наверное, привыкла, что мужчины в тебя влюбляются?
– Я привыкла, что в меня влюбляются сильные мужчины.
– Если привыкла, значит, тебя это не удивляет?
– Федор, ты меня извини, но это разговор ни о чем. – Она многозначительно посмотрела на пустой фужер, и его рука потянулась к шампанскому.
– Но я хочу быть с тобой.
– И как ты это себе представляешь?
– Главное, чтобы ты захотела, – поднимая бокал с коньяком, сказал он.
– Но я люблю Диму.
Она без тоста коснулась фужером его бокала и сделала несколько глотков с такой жадностью, будто пыталась утолить сильную жажду.
– А если одно другому не помеха?
– Это ты о чем?
– Ты же любила Диму, когда жила с Глебом, – еще более грубо намекнул Шурин.
– Прекрати говорить глупости. Тебе это не идет.
Она вдруг поставила пустой фужер на стол и положила голову ему на плечо.
– Я знаю, о чем ты думаешь… – тихо сказала она. – И я знаю, как себя вела… И как могу вести…
Он рывком отстранился от нее, и Нина стала заваливаться на бок. Она бы уронила голову на диван, если бы Шурин не подхватил ее.
Глаза у Нины закрыты, и никакого намека на сопротивление. Он поцеловал ее в губы и ощутил встречный порыв. Сладкая она, благоухающая, опьяняющая. Такой силы ощущений он еще не испытывал никогда…
Он запустил руку под резинку спортивных брюк, и она послушно приподняла таз, чтобы он избавил ее от них. Но снять штаны он не успел. Слуха коснулся подозрительный звук: кто-то вставлял ключ в замок. И это явно не воришка. Но Шурин вышел в коридор с боевым видом.
– А-а, это ты! – изобразил он вздох облегчения, когда увидел Диму.
– Федор Васильевич? Что вы здесь делаете? – возмущенно спросил Коваль.
От него разило перегаром, но на ногах он держался твердо.
– Дело у меня к тебе, Дима. Очень серьезное дело. Сегодня у меня были менты.