Непохожие
Шрифт:
– Что есть – то есть. Но мы это уже много раз обсуждали. Давай ближе к делу, Наташ. Ты хотела некоторого материального вознаграждения, я подумал, что это справедливо.
– Ты понял это до того, как оставил меня без гроша в кармане, или после?
– Опять ты за своё? Я же сказал, что не собираюсь муссировать давно закрытые темы. Готов предложить тебе десять тысяч долларов в месяц. Подумай хорошенько. Если не о деньгах, то о совести. С чистой, говорят, даже спится лучше.
– Тебе-то откуда это знать?
– А вот не надо! Я для Мишки всё что хочешь сделаю.
– Может быть, после плавания. У неё в четверг бассейн?
– В понедельник, среду и пятницу, – цежу, откидываясь затылком на подголовник. Меня не удивляет, что она не в курсе расписания Мишель. И даже уже не злит.
– Ну, значит, в пятницу. Пока…
– Пока.
Откладываю телефон. Одной проблемой меньше. А вот писак всё же стоит поставить на место. Чтобы неповадно было. Да, я понимаю, что они выполняли свою работу. И более того, даже пытались со мной согласовать то, что получилось в итоге. То, что я сам дал этой статейке ход, как раз и сводит случившееся к абсурду. Идиотская ситуация, как ни крути. С одной стороны, мне хочется крови. С другой – даже нечего предъявить. Ведь текст мной одобрен, если конечно, они ничего в нём не поменяли… Шанс призрачный, но всё же есть.
Открываю компьютер, пролистываю почту, с трудом находя письмо почти месячной давности. Пробегаюсь по «рыбе» взглядом. Сличаю с опубликованным. Бешусь от того, что мне не к чему придраться. Автор статьи, кем бы он ни был, не переставил и запятой. Если бы я дочитал до конца, Мишель не пришлось бы это всё пережить. Но смириться с тем, что я один виноват в происходящем, практически нереально. Я размышляю, как мне лучше поступить, но в голову ничего толкового не лезет. В конце концов, я решаю заходить через самый верх. Благо выход на собственника журнала у меня имеется.
Глава 6
Нелли
– Неллька, ты где ходишь?!
Каблук застревает в решётке слива, туфля соскальзывает с ноги, а я по инерции проношусь босой вперёд ещё на несколько метров.
– Ч-чёрт! Я за кофе вышла. А что?
Выдёргиваю туфлю и с досадой провожу пальцем по содранной коже. Хорошо хоть туфли не новые. Из позапрошлой коллекции. Но всё равно ужасно жаль. Я очень трепетно отношусь к вещам. Они для меня являются неким символом новой жизни.
– Что-что! Тебя на седьмой вызывают. Срочно!
Свинцовую плёнку над головой вспарывает молния. Я вскидываю лицо к небу, и в ту же секунду оно проливается на меня дождём, будто только этой отмашки и ждало.
– Бегу! – перекрикиваю раскаты грома. От перекрёстка до здания, где располагается редакция, каких-то пятьдесят метров, но я успеваю вымокнуть до нитки. В таком виде идти к начальству не хочется. Теряя драгоценные минуты, сначала иду к себе. Здесь хранится одежда на все случаи жизни, ведь я никогда не знаю, как закончится тот или иной день. Бывает так, что приходится всё бросать и мчаться. То на какую-то презентацию, то на премьеру, а то и вовсе на интервью, если у героя, которого мы ждали, внезапно освобождается пара часов.
– Тебя Вишневская ищет! Чего ты копаешься?
– Да знаю я. Сейчас переоденусь и пойду.
– Она рвёт и мечет.
– Поняла. Переодеться не выйдет, – достаю из ящика стола рулон бумажных полотенец, отрываю сразу несколько в надежде хоть немного просушить одежду по дороге наверх. – Что за спешка, не знаешь?
– Люся говорит, что ей хозяин звонил. Ругался… Ну а потом она сразу тебя стала искать, – с трудом за мной поспевая, докладывает Марина. Хозяин – это серьёзно. Интересно, что ему могло не понравиться? Гашу тревогу и толкаю дверь в кабинет главреда. Тот, как и положено, шикарный. Но когда его займу я, обязательно всё здесь переделаю. На мой вкус, сейчас в нём нет изюминки.
– Где тебя носит?! – Вишневская подхватывается из-за стола, подносит к тонким красным губам вейп и яростно затягивается.
– Что-то случилось?
– Ничего хорошего! Кроме того, что меня из-за тебя как девочку отчитали! Впрочем, чего это я? Сама виновата. Я же тут главный редактор, в конце концов!
Алена делает ещё одну затяжку и резко выпускает пар через нос.
– Уточни, пожалуйста, о чём речь…
– Об интервью с Казаком! Вот скажи мне, ты уверена, что согласовала концовку?
– Конечно.
– Странно. Потому что сейчас вдруг оказывается, что господин Казак какого-то чёрта очень, очень недоволен. Так недоволен, что даже не поленился позвонить нашему собственнику. Ты понимаешь, какая это подстава?
– Понимаю. Остался только вопрос: какие ко мне претензии?
– Весьма серьёзные. Дело может даже дойти до суда. Если мы не извинимся.
– Извинимся? Он что, не только абьюзер, но ещё и идиот?
– Нелли! – одёргивает меня Вишневская.
– А что – я? Разве не понятно, что это ничего не решит, а лишь привлечёт ещё больше внимания к тому, о чём, как я понимаю, говорить не стоит?
– Конечно, понятно. Именно поэтому вам придётся придумать, как действовать более тонко, – раздаётся арктически холодный голос за спиной. Надо отдать должное Вишневской, самообладание у неё не в пример моему. Я застываю перепуганным зайцем, а она, вон, ничего. Откладывает вейп и, расставив руки в радушном приветствии, делает шаг навстречу незваному гостю. Или званому. Попробуй теперь разберись.
– Андрей Владимирович? Я ничего не путаю?
– Нет. А вы – Алёна Михайловна, надо полагать?
– Всё верно. А это…
– Нелли Ерофеева. Одна из лучших наших обозревательниц.
Стоять отвёрнутой и дальше просто неприлично. Я делаю глубокий вдох и поворачиваюсь лицом к Казаку.
– Добрый день.
На его надменном лице мелькает лёгкое удивление. Да уж… Я тоже не ожидала встретиться с ним вот так. Невольно ёжусь. Мы и близко не в одной лиге. Тягаться с такими себе дороже. Вот почему я предпочла перестраховаться, наступив на горло собственной песне. Соглашаясь по факту с цензурой. Так какого чёрта теперь я ещё и виновата?!