Непокорная красавица
Шрифт:
«О, Джек, – подумала она, – почему я не могу заставить тебя увидеть все то прекрасное, что вижу я, когда смотрю на тебя?»
Как бы она желала, чтобы они могли вместе обсуждать свое будущее, как когда-то она надеялась делать это с Джастином! Закрыв глаза, она вообразила красивый дом, детей возле своих ног, Джека, читавшего им книжку. Она видела, как в его кабинете она рисует его вместе с детьми, сидящими у него на коленях, девочкой и мальчиком.
Только это был не Джек. Джек – пират и так же не поддается укрощению, как океан.
«Не теряй надежду, Лорелея. Он стоит
Сколько людей говорили ей про Джастина, что он никогда не даст чесать себя за ухом?
«Спустись с облаков на землю, – сказала Аманда. – С какой стати Уолингфорд женится на дочери внебрачной особы?»
Она хотела бы прищемить Аманде нос за такие слова, но та была права, Джастин всегда очень серьезно относился к титулам и соображениям престижа.
И все-таки она его победила! А это значит, сможет победить и Джека.
Если они не умрут.
Медленно тянулись часы, плот дрейфовал, Джек и Лорелея жарились на солнце. Она заснула, и Джек сидел и смотрел, как она спит, положив голову ему на колени. Ее лицо покраснело от солнца, и он желал бы чем-нибудь защитить ее или уменьшить боль от ожога.
Сейчас она должна была бы сидеть дома, готовиться к свадьбе. Как ни противно ему было думать, что она разделит жизнь с Джастином, это лучше, чем погибать на плоту, плывущем в никуда.
Нельзя было пускать ее в свою жизнь. Она слишком прекрасна, чтобы хоть один момент своей жизни разделить с таким человеком, как он. Джек стиснул зубы, проклиная себя и свою переменчивую судьбу. Странно, но сейчас, когда он смотрел на Лорелею, он почти верил в любовь. По крайней мере впервые во взрослой жизни хотел в нее верить. И в то, что Лорелея может его полюбить.
Он дотронулся до ее руки. Она была такая маленькая в сравнении с его рукой, и все-таки Лорелея обладала силой духа, которая могла его раздавить так же легко, как он раздавил бы эти пальчики. Джек посмотрел на чистое небо, палящие лучи били по ее нежной коже.
– Господи, – прошептал он, шевеля пересохшими губами, – я уверен, Тебе нет дела до таких, как я, но, хотя Ты и я – мы чужие друг другу, я буду Тебе глубоко обязан, если Ты ее спасешь. – Он посмотрел на мирно спящую Лорелею. – Господи, я мог бы заключить с Тобой сделку, обещать, что покончу с пиратством и с морем, или еще что-нибудь такое же нелепое, но мы оба знаем, что я не сдержу слово. Так что я не буду Тебе врать, я честно попрошу: пусть Лорелея выживет.
Даже если без него. Он не знал, смог бы он сам выжить без нее. Но это было не важно. Он ей не соврал, когда рассказал про свою мечту: он собрался там умереть. Он только надеялся, что она не умрет раньше, чем он. Он вглядывался вдаль и старался увидеть признак лодки или корабля, но все, что он видел, – это нескончаемые волны синевы.
Опустив голову на руку, Джек ждал чуда, в котором начинал сомневаться. Лорелея проснулась, и весь день они почти не разговаривали, берегли пересохшие глотки. Каждый был погружен в свои невеселые мысли. Когда наконец пришла ночь и дала облегчение от яростных лучей солнца, они прижались друг к другу, спасаясь от внезапного холода.
Где-то после полуночи оба заснули. Лорелея проснулась первой. Сияло солнце, сухой рот раздирала жажда, желудок требовал еды. Она подняла голову, снова озирая волны.
Затуманенные, зудящие глаза увидели...
Деревья?!
Она рывком села.
– Джек! – Она потрясла его за плечо. – Джек, земля! Джек сел так быстро, что они стукнулись головами.
– Ох, – взвыла она, потирая шишку, но Джек не обращал на нее внимания, он смотрел на остров, к которому они приближались.
– Будь я проклят, – пробурчал он. – Давай, мы доплывем! –
Он скатился с плота и плюхнулся в воду. Она с восторгом последовала за ним. Они были недалеко от берега и уже через несколько минут выбрались на небольшой пляжик.
Несколько минут они лежали в прибое, вода перекатывалась через них, они наслаждались тем, что лежат на чем-то таком, что не качается.
Земля! Твердая, замечательная, прекрасная земля! Вон деревья, а под ними тень! Если бы не пересохший рот, Лорелея засмеялась бы от нахлынувшего веселья. Джек первым набрался сил встать. Повернувшись на бок, Лорелея смотрела, как он залез на дерево и сбросил на землю два кокосовых ореха. Она вылезла из прибоя и подошла подобрать орехи. Потерла грубую оболочку, не зная, как открыть.
– Как же мы будем это есть?
Он вынул из сапога кинжал.
– Сейчас узнаешь. – Он взял у нее орех, разделил и подал ей половинку.
Лорелея первым делом выпила молоко, забыв о том, что терпеть не может кокосы – сейчас это был лучший в мире продукт. Они мигом прикончили оба кокоса. Джек отер кинжал о рукав и снова засунул в сапог.
– Теперь нужно найти ручей и какой-нибудь еды.
– Да, вода – это замечательно, – согласилась она. Джек потрогал ее обожженное лицо.
– Постараюсь найти алоэ или другое растение, снимающее ожог.
Джек снова достал кинжал и выскреб остатки кокосовой оболочки.
– Ты умеешь собирать устриц?
– Я выросла в Чарлстоне. Конечно, умею.
– Вот и хорошо. Насобирай, сколько сможешь, а я поищу воду. Складывай их сюда. Я скоро вернусь.
Лорелея взяла кинжал и половинки кокосов и пошла выполнять задание. К полудню Джек нашел воду, и они устроили пир – устрицы, ягоды и даже маленькая перепелка, которую Джек исхитрился поймать. Лорелея наелась и села возле ручейка, который нашелся в ста метрах от берега. Густые деревья и цветы давали тень и покой.
Наклонившись над ручьем, она вымывала соль из головы, а Джек за ней наблюдал. Он лежал на боку, вытянув в ее сторону длинные ноги. Рубашка была разорвана на левом плече, в прорехе панталон светилось крепкое колено, на лице отросла двухдневная борода. Лорелея не смогла сдержать улыбку.
– Что? – спросил он.
– Ты похож на пирата – грубый и в рванине. Не хватает деревянной ноги и повязки на глазу.
Он засмеялся:
– Мне всегда везло: на лице и голове не было ран. Тадеус говорил, что это просто чудо, потому что голова у меня пухнет от упрямства и тщеславия, и он не понимает, как можно в нее не попасть.