Непокорная. Во власти мага
Шрифт:
– Составишь мне компанию?
Казалось, словно ее поведение напрочь не совпало с тем, что он ожидал. Впрочем, и она ожидала иного: ярости, угроз и наказания за побег.
– Если хочешь, – Вальдер сдерженно улыбнулся, продолжая следить за ней с растущим интересом.
Ясмин осмотрелась – рядом не осталось даже вездесущих людей Вальдера, по крайней мере виднелась только пара человек во дворе. Остальные заняты её поисками по всем деревням и окрестностям? Выходит, он сейчас довольно беззащитен, не считая опасной магии, но вряд ли надолго.
Вальдер опустился на стул напротив и чуть откинулся назад.
– Расскажешь, где была?
– Путешествовала... к себе.
– Вот как. Нашла?
– Думаю, да.
– Звучит вдохновляюще.
Мартина принесла поднос с едой, и Ясмин потянула аппетитные запахи.
– А теперь ты расскажи, что происходит.
– Люди работают. Тростник растет. Солнце по-прежнему жарит, как ненормальное. Ничего не изменилось так кардинально, как, похоже, ты.
Ясмин тихо хмыкнула, но не ответила на последнюю фразу, только качнула головой и спросила о другом:
– Я слышала, что ты отказался отпускать мятежников… – она внимательно смотрела на снисходительное выражение лица Вальдера.
– Это лишь ответная мера на твое исчезновение. На случай, если любви к дому у тебя окажется недостаточно, чтобы не делать глупостей.
Ничего не меняется, он прав. Хотелось лишь посмеяться над своими мыслями, в которых она допускала, что Вальдер может стать человечен. И он по-прежнему относится к ней, как к маленькой девочке, которую надо учить кнутом и пряником – чтобы был толк.
– Я здесь. Теперь выполнишь своё обещание?
– Посмотрим.
Вальдер задумчиво коснулся кистью подбородка.
– Хорошо, – не стала никак возражать Ясмин и приступила к еде.
– Интересно, – снова заговорил он с усилившимся вдруг северным акцентом, и от его голоса даже холод продрал по коже. – Почему твой друг не убил меня, когда была такая прекрасная возможность?
Ясмин подняла на него глаза. Показалось, или в его голосе неуловимо – проскользнула тень… сожаления?
За его непроницаемой броней вдруг оказалась такая брешь, что, увидив ее, Ясмин ощутила вдруг не злорадство, а защипавшие глаза. Да что с ней снова… Это ведь всего лишь новая манипуляция, только на этот раз не издёвки, а мнимая откровенность. Которая ей не нужна.
– Он не убийца.
– Зато я – убийца со стажем. – Вальдер повернул пальцами стоявший перед ним поднос, и блеснули металлом приборы. – И знаю, что минутная слабость карается поражением.
Ясмин на миг затаила дыхание, пытаясь осознать, насколько опасна угроза в его голосе. Он-то уж явно не стал бы думать, убивать Риана или нет. От мысли о нём вдруг охватила дикая тоска, и она снова заговорила, чуть помолчав:
– Думаешь, побеждают только сильные?
Вальдер снова откинулся назад и, чуть склонив голову набок, отозвался:
– Не сильные и не правые, потому что справедливость для каждого своя. Побеждают скорее… хитрые: те, кто знает, когда быть правым, а когда – сильным.
Ясмин усмехнулась и согласно развела руками.
– Так и победа – для каждого своя.
– Твоя правда. Иногда надо понять, когда вовремя отступить, чтобы сохранить хотя бы то, что уже есть.
Ясмин сдержала свои эмоции и только согласно кивнула. Пусть считает так.
Пока сила на его стороне: он по-прежнему хозяин, утвердил своё право. В его власти жизни невинных людей, он хорошо знает, как заставить всех играть по своим правилам. Но на его силу, хитрость и магию должно найтись что-то, что спасет. Обязательно должно! Она найдёт это.
И пусть по-прежнему не было ясного плана, что делать. Никакого. Но именно это сейчас было спасением – иначе Вальдер почувствовал бы сразу и прижал к стене. Ясмин моментально притушила эти мысли, чтобы он не ощутил их раньше времени, и задумалась о плантациях.
Они поднимались по лестнице, когда Вальдер остановил ее и развернул к себе. Он не был больше бесцеремонен, не пытался ее раздеть или присвоить силой, хотя это в его власти – стоит лишь дать волю своей магии. Но Вальдер не ищет легких путей, ему попросту не будет это интересно. Ему надо снова заманить её в ловушку и заставить поверить, что она сама именно этого и хочет.Он коснулся пальцами плеча, скользнул до локтя, мягко сдавливая кожу. В долгом взгляде виделась тяга и желание снова обладать, властвовать над ней, как прежде. Наслаждаться ее поддатливостью и отзывчивостью, идущей будто против воли, подсознательно. Ее недавней зависимостью от него и внутренней борьбой с ней же.
Вальдер спустился на ступеньку ниже, так, чтобы ей не приходилось задирать голову. Опустил руки на бедра, огладил их сквозь мешковатое платье.
Но он не принуждал – оставлял ей выбор. Взял бы снова силой, и Ясмин ничего не смогла бы с этим сделать. Теперь только не было той противоестественной тяги, только отчуждение и прохлада, будто она проснулась после долгого сна.
– Я… потеряла ребенка. – Слова дались трудно, но только так можно было увидеть его настоящего.
Она не знала, о чем он сейчас думает. О том, что она избавилась от нежеланного ребенка, или о том, что его надежды сломать её обернулись крахом. Не думал, что она решится на такое. Но слова были произнесены, и сейчас он её не тронет – не посмеет больше. Не теперь.
Вальдер замер, продолжая смотреть на нее пристально, будто насквозь. Нахмурился – изломались брови у переносицы, нехорошо сощурились глаза. И даже через платье ощутилось, как похолодели его пальцы. Ясмин представила, как сейчас они сожмутся сильнее, вопьются ей в тело. И почему-то подумалось, что в той истории про жену были свои вопросы: отобрали ли?..
Такие, как Вальдер, не меняются. И другого выхода не было. Она никогда не будет с ним чувствовать себя собой – свободной и настоящей, которую принимают, какой есть. Теперь она знает, как это бывает на самом деле.
– Потеряла или захотела потерять? – спросил он так, что стало понятно: правду не утаить.
Его руки скользнули вниз, и он отпустил её. Она наконец увидела его без маски – настоящего. Губы сжались в тонкую линию, пальцы яростно сжались, и мигом слетела вся показная мягкость, которая была в танце и при разговоре. Казалось, он прямо сейчас впечатает её в стену или сделает что похуже – дрогнули от напряжения его плечи. Ясмин прижалась к стене, чувствуя лопатками твердый и холодный камень, и смотрела в сощуренные глаза, не в силах отвести взгляд.