Непорочная

Доронина Слава

Припарковавшись абы как, мчусь наверх по лестнице, предвкушая разнос, который устрою сейчас диковинке за ее молчание. Открываю дверь в номер и прямиком направляюсь в ее спальню, смакуя резкие слова. Но все они вылетают из головы, когда я не обнаруживаю Антонину в комнате. Она в гостиной. Сжавшись в клубок, лежит на самом краю дивана. Бледная как смерть, при этом щеки неестественно красные. Беспомощно дрожит.

— Эй, малыш... — Присаживаюсь рядом, совершенно обескураженный увиденным. Трогаю Тоню за плечо.

Диковинка не отзывается. Да она вся

горит!

Я смотрю на нее, застыв как истукан и ощущая что-то похожее на нежность, а потом достаю телефон. Вызываю врача, у которого сам недавно обследовался и проходил лечение.

Через полчаса Хромов переступает порог номера. Осматривает Тоню, которая ни на что не реагирует. Я вкратце рассказываю о нашей гулянке пару дней назад и утреннем завтраке диковинки вином натощак.

— Аллергия на алкоголь есть? — интересуется Хромов.

— Откуда я знаю?

— Иммунная система может реагировать на химические добавки. Необходимо сдать анализы, а потом я назначу лечение. Девушка, кстати, нормально спала в последнее время? Отдыхала?

— Не проверял.

А если бы стал это делать, то нам точно было бы не до сна.

— Хорошо. Я пришлю медсестру, она возьмет кровь и сделает жаропонижающий укол, а там разберемся. Возможно, организм реагирует на стресс или переутомление, — выдвигает еще одно предположение Хромов.

— Ничего не хорошо! На ноги мне поставьте девочку. Чтобы завтра была в себе и порхала по комнате, а не лежала, изображая иссохшую мумию.

— Тон сбавьте. Сами-то не за день окрепли и со швами неделю ходили. — Он упирается взглядом мне в грудь. — Все, что в моих силах, я сделаю.

Закрыв дверь за врачом, я возвращаюсь в гостиную, злясь на себя, что резко обошелся с диковинкой утром. Девчонка ведь еще. И судя по досье, с не самым хорошим детством. Отец — алкаш, росла без матери... Кстати, про отца.

Пишу сообщение Дану, он должен был найти этого хроника. Не знаю, зачем мне это, но хочется сказать папе Антонины пару ласковых. При должном контроле и внимании его дочь не угодила бы в серьезные проблемы. Даже если я спущу дело на тормозах, диковинка конкретно засветилась. Оставить ее рядом с собой гуманнее, чем сдать эту непорочную Маршаллу.

Медсестра приезжает практически сразу после ухода Хромова, проделывает необходимые манипуляции.

— Результаты будут готовы завтра, а пока девушка пусть отдыхает и набирается сил. Нил Петрович с вами свяжется.

Выпроводив медсестру из номера, я снова иду к Тоне. Вид у нее уже не такой болезненный, но щеки по-прежнему красные.

— Ты как? — Трогаю ее лоб.

Температура спадает.

— Получше. Я хочу вернуться к работе. Завтра же.

Безбашенная девчонка. Кого-то она мне очень напоминает. А раз так, надо отступить. Пусть делает, как решила.

— Окей. У меня как раз будет для тебя одно поручение.

— Что за поручение? — оживляется диковинка.

— Надо последить за одним человеком.

— Я его знаю?

— Пока лишь заочно. Это моя помощница, по сути правая рука.

Терпеть

не могу секретов. А в том, что они у Ванессы есть, я почти уверен. Слишком странно она себя ведет в последнее время. Надеюсь, мне это только кажется.

17 глава

— Почему за ней надо следить? — включает любопытство диковинка.

Хороший вопрос. На который у меня нет ответа.

— Думаешь, Ванесса ведет двойную игру?

До недавнего времени поводов сомневаться в помощнице не было. Пока мы не переспали.

— Возможно.

— Ну… Какие-то переписки, если она их не удалила, я попытаюсь найти. А то, что сейчас происходит в жизни Ванессы, с кем она ведет разговоры и о чем, — такими вещами я не занимаюсь. Точнее, лишь в крайних случаях.

— Считай, что у меня именно он.

— Нет.

Я улавливаю в голосе Тони волнение. Интересно, в связи с чем?

— Постой… тебе приходилось иметь дело с непрерывной слежкой?

Она нервно жует губу.

— Только не говори, что за мной.

— Не за тобой. Да и как бы я это сделала? Ты все-таки очень аккуратный.

— С этого места поподробнее. За кем ты следила? — настаиваю я.

— Это тебя не касается, — категорично заявляет Антонина. — И вообще, я только закончила с защитой ваших гаджетов и системы в целом. Внесение изменений чревато серьезными сбоями. Могу, конечно, попробовать сделать персональную ссылку, которую ты перешлешь своей помощнице, но это исключительная мера и шпионаж чистой воды. А я против такого, понятно? Насколько мне известно, вы давно знаете друг друга. Неужели возможно подставить того, кто рядом почти всю жизнь?

Наивный ребенок.

— В этой жизни все может быть. Ты открывала папки с личными фотографиями на моем компьютере, когда получила к нему доступ?

Диковинка молчит, но по глазам видно, что открывала.

— В одной из папок были снимки маленькой девочки. Это приемная дочь брата. Молодая брюнетка на фото — его родная дочь Кира, моя племянница, — рассказываю я, неотрывно наблюдая за Антониной.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Кира влюбилась без памяти в конченого ублюдка, вбила себе в голову, что жить без него не может, совершала некрасивые поступки во имя этой неземной любви. И знаешь к чему это привело? Она умерла. Вместе со своим ребенком. Если бы я тогда знал о тебе и твоих способностях, можно было бы попытаться избежать трагедии.

— Кажется, ты меня с кем-то путаешь. Для прояснения ситуации со своей помощницей тебе лучше нанять детектива, я подобными вещами не занимаюсь, — стоит на своем Тоня.

— Ну или в крайних случаях, да? — повторяю ее слова.

— Думаешь, пальцами щелкнул и у тебя досье на человека и список всех его грехов? Это не так. Да я, чтобы пароль твой взломать, почти две недели не выходила из дома. И с тех пор миллион раз пожалела, что согласилась на это задание. Кстати, имей в виду, заказчик всей этой подставы — кто-то из тех, кого ты хорошо знаешь.