Непостижимое сердце
Шрифт:
– Мистер Уорнер… знает… что случилось, – пробормотала мисс Маршбанкс, ее голос прерывался рыданиями.
– Я разберусь с мистером Уорнером, – сурово ответил герцог. – Никто не отменял очень строгое правило, установленное мною. Никому не позволяли входить без сопровождающего в покои лорда Рафтона. Я давно знал, что лорд Рафтон страдает тяжелым нервным расстройством. Такие больные часто нападают на тех, кого они больше всего любили. Вот почему я всегда настаивал, мисс Маршбанкс, чтобы вы или кто-то другой сопровождали мою мать, когда она навещала своего старого друга. Мои
– Это не моя вина, ваша светлость. Я ездила в деревню.
– По какому поводу? – Тон герцога не оставлял надежд на снисхождение.
К удивлению Вирджинии, мисс Маршбанкс только склонила голову и ничего не ответила.
– Вы понимаете, мисс Маршбанкс, что отчасти вы виноваты в том, что случилось, – сказал герцог.
– О, я знаю! Знаю! – зарыдала мисс Маршбанкс. – О, ваша милость, смогу ли я когда-нибудь простить себя?
– По крайней мере, вы можете способствовать тому, чтобы не возникло никаких разговоров о том, как умерла моя мать, – вздохнул герцог. – Я попросил бы вас, мисс Маршбанкс, потому что я знаю, что вы любили мою мать, оказать ей последнюю услугу. Мне хотелось бы, чтобы вы сняли с нее платье и переодели ее в ночную рубашку. Наденьте ей на шею колье-воротник из жемчуга и бриллиантов, который она так часто носила.
Мисс Маршбанкс колебалась мгновение; затем, подойдя к туалетному столику и достав маленький ключик из перламутровой шкатулки, украшенной бриллиантами, она открыла им один из ящиков. Вирджиния увидела, что в ящике множество бархатных коробочек для драгоценностей. Мисс Маршбанкс достала одну из них. В ней лежал великолепный воротник из жемчуга. Вирджиния знала, что многие женщины с длинной шеей любят надевать на бал такие украшения. Колье состояло из пяти ниток жемчуга, перемежаемого длинными бриллиантовыми вставками, которые поддерживали воротник в вертикальном положении.
– Да, это тот самый, – сказал герцог. – Наденьте его на шею моей матери, мисс Маршбанкс, и я отдам приказ, чтобы его не снимали, так как она хотела быть похороненной в нем. Когда приедет доктор, попытайтесь организовать, чтобы на ее плечи был также наброшен шарф. Врач выслушает ее сердце, так как подумает, что она умерла от сердечного приступа, – и это действительно так. Она была жива, когда я принес ее из комнат лорда Рафтона, и, как вы обе видели, перенесенное переживание поразило ее сердце. На самом деле она умерла не от удушения, а от сердечного приступа. Это ясно?
– Да, конечно, – ответила мисс Маршбанкс.
– А вы, мисс Лангхолм? Вы все поняли? – спросил герцог. – Вы новенькая в нашей среде, но я чувствую, что вам ясно, что речь идет о семейной гордости, о семейной чести. И я попросил бы вас дать мне слово, что ничто из того, что вы видели, не выйдет за пределы этой комнаты.
– Даю слово, – тихо произнесла Вирджиния. Герцог подошел к кровати и постоял, глядя вниз, на свою мать. В эту минуту между матерью и сыном происходило нечто такое, во что никто не имел права вмешиваться. Вирджиния отвернулась. Мисс Маршбанкс уже подошла к окну и задергивала шторы.
Затем герцог заговорил, и звук его голоса нарушил тишину, которая становилась почти невыносимой.
– Я намерен послать за доктором. Вы, мисс Маршбанкс, сделаете то, о чем я просил вас. А вы, мисс Лангхолм, пожалуйста, оставайтесь за дверью, чтобы никто не входил сюда. Я не хочу, чтобы горничная моей матери или кто-то другой узнали, что она умерла, пока мисс Маршбанкс не будет готова показать ее доктору.
– Понимаю, – произнесла Вирджиния сдавленным голосом.
Герцог отвернулся и вышел из комнаты. Вирджиния посмотрела на мисс Маршбанкс, которая теперь вновь стояла рядом с кроватью и лицо которой было залито слезами.
– Могу ли я сделать что-то еще? – спросила Вирджиния.
– Только то… что приказал его светлость, – ответила мисс Маршбанкс. – О, моя… бедная… госпожа! Это… это должно было… случиться с ней.
– Вы не должны винить себя, – попыталась успокоить ее Вирджиния.
– Если бы только я… не… оставляла… этого письма! – с отчаянием произнесла мисс Маршбанкс.
Вирджиния хотела утешить пожилую даму, но поняла, что сейчас был неподходящий момент. Им обеим предстояло кое-что сделать, так что она вышла из комнаты, закрыв за собой дверь, и встала на страже в коридоре. Комната герцогини находилась, к счастью, в отдалении от лестничной площадки, и поблизости никого не было.
Через несколько минут, почувствовав, что ноги больше не держат ее, Вирджиния села на одно из обитых бархатом кресел с высокой спинкой, которые стояли в простенках вдоль всего коридора. Тогда, наконец, до нее дошло все значение случившегося. Вирджиния подумала, что никогда не забудет той минуты, когда увидела лорда Рафтона, с почти дьявольским выражением лица сжимавшего шею герцогини. Затем, когда страшная картина вновь возникла перед ее глазами: безвольно вытянутые руки герцогини с сверкающими кольцами, ее искаженное лицо, малинового цвета, с выпученными глазами, чернильница, валявшаяся на ковре, и гусиное перо, лежавшее рядом, – она вспомнила кое-что еще.
На полу лежал клочок бумаги, видимо слетевший со стола, того же размера, формы и цвета, как тот, который герцогиня просила подписать лорда Рафтона, когда приходила навестить его вместе с Вирджинией. Тогда герцогиня сказала, что это любовное письмо, которое он написал ей много лет назад. Но, несмотря на ужас и смятение, охватившие девушку, когда она увидела задушенную герцогиню, Вирджиния заметила клочок бумаги и теперь знала без тени сомнения – это был чек!
Глава 10
В замке стояла тишина. Вирджинии казалось, что все, кроме нее, ушли на похороны. Герцог настоял, чтобы на похоронах присутствовали только близкие, члены семьи и домашняя прислуга. Но все равно собралась большая толпа людей, следовавших за гробом, покрытым белыми лилиями. Его несли от замка к фамильному склепу в часовне, находившейся в парке, садовники и лесники.
Из-за задернутой шторы Вирджиния наблюдала, как двигалась процессия, извиваясь, точно длинная темная змея под теплым солнцем, яркий свет которого резко контрастировал с черной одеждой и траурными вуалями.