Неповторимое. Книга 4

Варенников Валентин Иванович

Противник между тем подбрасывал новые части.

Но и ангольское командование не дремало. На направление вклинения войск ЮАР была брошена авиация, которая хорошо проутюжила противника. Сюда же были направлены резервные части. Для нанесения поражения атакующим юаровцам максимально использовалась артиллерия.

На третий день наступление противника было везде приостановлено, правда, с обеих сторон активно велся артиллерийский и минометный обстрел. Авиация проводила разведывательные полеты и штурмовые действия по отдельным объектам.

У противника наблюдалось масштабное передвижение войск (как выяснилось позже, это была имитация — надо было нагнать страху), в связи с чем

в штабах и на командных пунктах правительственных войск Анголы и в гарнизонах кубинских войск поднималось напряжение. Возможно, распространение слухов было делом рук противника, который наверняка имел в высшем эшелоне власти Анголы своих сторонников (кстати, такая ситуация имела место во многих странах Африки, Ближнего и Среднего Востока), или же сложившаяся на юге страны сложная обстановка действительно повергла всех в состояние страха. Президент Душ Сантуш вынужден был обратиться за помощью к кубинским друзьям. Командующий кубинской группировкой генерал Поло вместе с секретарем ЦК Компартии Кубы Рискетом, оценив обстановку, пришли к выводу, что кубинским войскам втягиваться в боевые действия нецелесообразно. Наоборот, им надо на занимаемом рубеже (т. е. на рубеже Бенгельской железной дороги) капитально оборудовать позиции, а правительственным войскам, чтобы сохранить свои силы, отойти на этот рубеж и дальше противника не пропускать. С таким предложением они вышли на своего Верховного главнокомандующего. Фидель Кастро с позиции государственного деятеля выбирает из двух зол меньшее и, согласившись со своими представителями в Анголе, пишет Душ Сантушу (позже, когда я опять вернулся в Анголу, мне довелось это письмо прочитать):

«Дорогой брат! Для сохранения молодой республики нужны Вооруженные Силы. Погибнут Вооруженные Силы— погибнет и республика. Поэтому как бы это больно ни было, но в сложившейся обстановке у тебя только один выход — отвести свои войска на рубеж Бенгельской железной дороги и на этой позиции вместе с нашими воинами дать противнику генеральное сражение. Уверен, что он потерпит поражение, а войска Анголы затем смогут гнать юаровцев за пределы своей страны. Только отвод армии на указанный рубеж может ее спасти от разгрома, а вместе с этим и спасти республику». (Письмо дается в сокращенном виде.)

Душ Сантуш немедленно передает это письмо телеграммой в Москву и, в свою очередь, тоже просит совета, поддерживая при этом рекомендации Ф. Кастро.

Срочно собирается Политбюро ЦК КПСС. Докладывает обстановку и письмо секретарь ЦК Б. Н. Пономарев. Вывод — согласиться с Ф. Кастро. Генсек Ю. В. Андропов говорит: «Предварительно соглашаемся, но военным надо еще раз взвесить и доложить».

Д. Ф. Устинов с заседания приезжает в Генштаб и объявляет Н. В. Огаркову: «Политбюро решило поддержать предложения Фиделя Кастро». Начальник Генштаба вызывает меня. Прихожу. У него сидит Петр Иванович Ивашутин — начальник Главного разведывательного управления. Николай Васильевич объявил решение министра обороны, точнее, Политбюро ЦК, и, выжидая, посмотрел в мою сторону. Для меня это уже не было неожиданностью, так как мне позвонил К. Я. Курочкин и сориентировал о существовании письма Ф. Кастро.

— Думаю, что это поспешное решение, — сказал я. — Товарищ Ф. Кастро опирается на доклады своих соратников, но сам лично он обстановку не видел и ее не знает. А если бы увидел, то принял бы решение полярно противоположное.

— Почему? — допытывался Огарков.

— Во-первых, войска Анголы подготовлены и способны отстоять свое государство; во-вторых, отвод таких войск нанесет непоправимый моральный ущерб личному составу, а офицеры вообще сочтут это за предательство; в-третьих, почуяв кровь, после отката правительственных

войск волки-юаровцы будут переть и дальше, до Луанды включительно; в-четвертых, отходить на рубеж кубинских гарнизонов — это, значит, надо отступить в глубину приблизительно на 300–350 километров. Другими словами, надо без боя отдать противнику одну треть страны; в-пятых, это не просто одна треть страны — это житница государства: здесь всё зерно, мясо, овощи; в-шестых, это означает отдать все основные ископаемые богатства страны, так как они сосредоточены именно здесь. Поэтому в последующем выбить юаровцев отсюда будет невозможно, если тем более они пустят здесь корни — создадут производства и т. д. Но самое главное — Вооруженные Силы Анголы способны, как я сказал, сражаться. Переговорите на эту тему с генералом Курочкиным. Ну с какой стати надо отводить войска? У нас нет для этого никаких оснований.

— Я уже говорил с Курочкиным. Он мне звонил, — сказал Огарков.

— Думаю, что Валентин Иванович доложил убедительно, — начал П. И. Ивашутин, — к тому, что уже сказано, могу добавить, что крупных резервов у противника нет. Поэтому принципиально нарастить удар вводом больших резервов он не способен. Надо держаться, на мой взгляд, на тех рубежах, которые сегодня занимают правительственные войска.

Николай Васильевич, не говоря нам ни «да», ни «нет», снимает трубку «кремлевки» (правительственная АТС).

— Андрей Андреевич, это Огарков вас беспокоит. Я по поводу Анголы. Ситуация такая, что отводить правительственные войска нецелесообразно. Я понял вас так, что вы военных поддержите? Спасибо, Андрей Андреевич.

Огарков положил трубку и сказал, что Громыко будет голосовать так, как считают нужным военные, после чего предложил пройти к Устинову и доложить наше мнение. Мы согласились. Тогда он, позвонив министру, просит принять троих. Устинов согласился. Заходим. Министр обороны на взводе:

— Уже договорились? Ну, ну! Выкладывайте.

— Дмитрий Федорович, позвольте генералу Ивашутину доложить о противнике, т. е. о войсках ЮАР. Затем генерал Варенников сообщит о правительственных войсках Анголы, а уж потом я с небольшим резюме.

— Докладывайте.

П. И. Ивашутин разложил по полочкам войска ЮАР, как это было и в кабинете Огаркова, добавив, что Савимби, т. е. УНИТА со своими бандами нигде не высовывается. На наш взгляд, они выжидают — как в принципе будет развиваться обстановка. И кроме того, сейчас для Савимби невыгодно выступать под знаменами ЮАР, поскольку население ненавидит юаровцев.

Устинов не перебивал, но и не проявлял интереса к тому, что говорилось. Когда Петр Иванович закончил, министр, не комментируя сказанного, перевел свой взгляд на меня. Я о правительственных войсках доложил подробно, так как уровень их высокой подготовки видел лично. В способности продолжать удерживать занимаемые рубежи сомнений не должно быть. Соотношение сил сейчас на этом южном направлении приблизительно равное, поэтому отвод войск ничем не объясним.

Представляя уже содержание выводов, которые хотел сделать Огарков, министр огбороны решил его упредить:

— Странные вы люди! Дальше формальных цифр и фактов ничего не хотите видеть. Ведь здесь не просто боевые действия, а политика. И когда вмешиваются в события лично главы государств, то их высказывания, их рекомендации должны быть поставлены во главу. У нас есть мнение Фиделя Кастро. Это мнение поддержано Душ Сантушем. О чем может идти речь? А вы о каком-то соотношении сил, о каких-то резервах, об уровне подготовки… При чем здесь все это, когда дана принципиальная рекомендация— отвести. А глава государства, т. е. глава Анголы, говорит: «Правильно, я согласен».