Непозволительные удовольствия
Шрифт:
– Да!.. Да!.. Боже, Брэндон… - я изо всех сил пытаюсь зажмуриться, словно это поможет не слышать странный чужой голос, активно наращиваю темп, а вижу перед собой исключительно гадкое личико Мишель в раздевалке, отражающее приятный испуг, детскую беззащитность, наивное желание. Страстное желание, а чуть позже - нежное. Я кусаю её тёплые розовые губы, провоцируя болью на грубый бой, а она лишь послушно терпит…
Почему ты терпела, Мишель? Почему ты поступила так же, как любая другая шлюха на твоём месте? Ты оказалась такой плохой девочкой…
– Боже, не останавливайся!
– тело давно ритмично
– Давай поменяемся, - не хочу видеть твоё лицо, малыш. Как неловко…
Развернул её носом в подушку, словно слепого котёнка, и принялся скользить, задевая упругие едва не смыкающиеся бёдра между моего члена. Обездвиженная брюнетка сдавленно сладко застонала, а мне стало гораздо легче представить на её месте кого-то другого…
Теперь я догадываюсь, Мишель, что тобой руководит не корысть, а нужда в деньгах. Первое время ночевки в студии могли показаться нормальным явлением для такой целеустремлённой трудолюбивой выскочки, но я наблюдал. Ты поселилась в нашей танцевальной обители! Трудно было ошибиться в таких выводах: повсюду твои женские штучки, которые во время репетиций предусмотрительно испаряются, включенный в розетку чайник, не использовавшийся нами уже полгода; раскладушка разобрана, а на ней флисовый плед, пахнущий твоим особым едва уловимым запахом - острым и волнующим для моего обоняния. Я ждал тебя тогда…
С нарастающим возбуждением ждал, когда же ты впорхнёшь в раздевалку, распустишь свои блестящие густые волосы, с удивлением застанешь меня “у себя дома”. Ты бы разозлилась, стиснув острые зубки, насупила ровные тонкие брови, и послала бы меня к чёрту со всей прочувствованной злостью! Так ведут себя хорошие девочки, Мишель! Но ты, лапуля, легко сдалась - трахнуть тебя не стоило ничего!
– Да, Брэндон, трахни меня!
– брюнетка всхлипывала, вбирая воздух в лёгкие между стонами, и принялась вертеть сочной задницей, незаметно для меня подводя нас к пределу.
Во мне клокотало презрение, гулко отдававшееся в груди тяжёлой глубокой обидой. Шлюха! Шлюха! Поддалась сиюминутному порыву страсти, пьяная промокла в баре, отвечала на все грёбаные поцелуи! Шлюха, Мишель! Кто ещё может оказаться на моём месте, лапуля? Кого ты будешь целовать следующим с таким же трепетным настиком, доверительной лаской и мгновенной распаляющейся страстью? Чьи слюни ты будешь пробовать на вкус своим женственно мягким ртом?
Изгибающаяся в объятиях девушка вплотную прижалась своим горячим телом к моему и обильно кончила, теряя последние силы под злыми настойчивыми рывками. Мой яркий финал откладывался. Сбивчивые мысли крутились вокруг одного дурного образа: её милые желанные губы тянутся за поцелуем и выжигают на моих мольбу об удушающих нежных ласках.
– Что ты бормочешь?
– Мишель… - я горячо излился на спину незнакомой мне девушки под осуждающий злобный взгляд.
Я
– Эм… Мишель?
– тело мёртвым грузом обрушилось на влажный диван, на сердце гнетуще опустело. Я с трудом осмысливал отчётливо прозвучавшие в тихой душной комнате слова, заставившие мою спутницу неприятно удивиться.
– Что? Я сказал “Мишель”?
– руки непроизвольно накрыли горящее лицо, дыхание никак не приходило в норму.
– Это девушка твоя?
– я сдавленно прыснул, тяжело вдыхая противный тёплый воздух, а потом не удержал громкий нервный смех, словно сотрясающий стены моей квартиры. Брюнетка напугалась; я отвернулся к стене, растирая лоб и щёки в досадном ошеломлении, и слушал, как она торопливо собирается, а потом щёлкает ручкой и громко хлопает дверью, запустив в комнату небольшой сквозняк.
Я неподдельно её ненавидел. Одно лишь прикосновение тонких пальчиков к моей пояснице, и тело трепещет напряжёнными мышцами, обдавая спинной нерв щекотливой волной томления. В висках пульсирует, я чувствую кровь под своей кожей: Мишель пристально смотрит в мои глаза и терпеливо разъясняет каждую важную для неё деталь танца. У лапули во взгляде тучи и смог.
Грустная девочка. Мне казалось, глубокая… Но как же легко согласилась на секс со мной! Бесконечное презрение скользит в каждом взгляде на неё, в солнечном сплетении паршиво и удушливо. Кто отомстит, кто тебя проучит, Мишель, если не я? Моя цель: задавить и сломать наглостью и злобой самоуверенную алчную потаскушку! И ты сломаешься, лапуля. Уже сломалась…
И я услышал душераздирающий тихий треск. Уходишь из студии молча, похоже, безвозвратно, а я знаю, что идти тебе некуда. На хорошеньком изнеможденном личике застывает отчаяние; торжественно и безобразно больно приходит осознание того, что цель достигнута - я проучил тебя! Но только за что?
Ты ведь, оказывается, не так плоха. И я когда-то жил по знакомым, пока не стал зарабатывать сотни долларов на стриптизе. Да ты ещё и отличный хореограф, признаю. Пускай, заноза, но какая же усердная, старательная. А что если ты действительно живёшь в стенах танцевальной студии только ради того, чтобы ставить нам танец? Ты ведь так много твердишь об этом, словно в твоей жизни больше ни для чего не найдётся места… Нет места для семьи, привычной работы от звонка до звонка, отношениям. Только одноразовый секс без обязательств - так ведь гораздо проще существовать, не беря на себя ответственность за кого-то и не переживая за него в добавок ко всем душевным проблемам?
В эту же секунду я был готов оправдать чёртово поведение шлюхи. Туман злобы рассеялся, и я осознал, что ты была и осталась беззащитной маленькой девочкой с проблемами, о которых явно умалчивала. Ведь ты всего лишь пытаешься казаться сильной. Ты ошиблась во мне, Мишель…
Стоило из тебя выйти, как я стал ждать новой возможности проникнуть в твоё влажное податливое лоно. Ну пожалуйста, не ведись! Если ты снова так низко упадёшь в моих глазах, я убью тебя своими душными поцелуями…