Неправда
Шрифт:
А здесь, где живут нормальные люди уже стемнело, и только угли костра багрово освещали "уснувших" друзей. На их лицах отражалась та невидимая борьба, которую вели они в другом мире. Безнадежное отчаяние Мишки, беспощадная ярость Лешки и животный ужас Оли подстегнули Анюту. Дрожащими руками она перерывала свой рюкзак, пока не нашла, наконец-то, свой фонарик.
И, хотя батарейки были новые, густоту безлунной крымской ночи он разгонял слабо. Но в темноте она скорее угадала, чем увидела здание мавзолея, и понеслась к нему, что было сил,
– "Ну какая, какая резинка ее?". И тут она услышала странные звуки у мавзолея. Она осторожно обошла здание и ее взору открылась странная картина.
У входа в мавзолей горел небольшой костерок, разложенный полукругом. Перед ним были разложены какие-то предметы - вроде бы деревянный кинжал, голая кукла и, на пирамидке из камней, та самая Ольгина резинка для волос, поблескивавшая маленькими стразами. Перед этим натюрмортом исступленно выл и вращался с немыслимой скоростью на левой ноге Славик!
Аня осторожно подкралась к костру и, стараясь быть незамеченной, тихо стащила резинку.
Она неслышно скользнула в темноту и тут ее руку кто-то схватил из-за спины.
– А ну стой, кяфирка!
– ухмыльнулось ей знакомое, но такое бледное лицо. Зрачки Славы были невероятно расширены, он бурно дышал, размазывая ладонью пенные слюни по белым губам.
– Славик? Ты что здесь...
– Какой я тебе Славик? Я Девлет! Оставь резинку, я сказал!
– дернул он Аню за футболку.
Тогда Анюта совершенно рефлекторно, как когда-то ее учили на курсах самообороны, резко ударила лбом в нос. Славик отшатнулся, из его носа густо побежала темная кровь, но он только оскалился и угрожающе растопырил над головой скрюченную пятерню. Тогда она ткнула пальцем ему в солнечное сплетение, а затем резко бросила ступню в самое уязвимое мужское место.
– А-а-а-а-а, твою мать!
– скорчился Славик-Девлет на камнях. Аня, отскочив на несколько метров, неизвестно зачем разрезала резинку перочинным ножиком. И каким-то внутренним слухом почувствовала неслышимый вой.
В это время, когда Джанике-ханум уже почти подтащила Олю к себе и ее костистые руки уже сжимались на Олиной шее, веревка, неожиданно для парней, лопнула. Упыриха разочарованно взвыла. Мишка же, пнув призрака в костлявый зад, отскочил в сторону и громко крикнул Лешке:
– Хватай Ольгу, выходим!
Лешка обхватил девчонку обеими руками, глухо замычал и открыл глаза. Они с Мишкой почти одновременно вышли из астрала, а вот Ольга задержалась, не на шутку перепугав парней. Она скрючилась на земле, ногами едва не в самые угли костра и почти не дышала. Мишка, перепрыгнув почти погасший очаг, хлопнул ей по щеке, потом по другой. Ольга застонала, но глаза, в которых плескался пережитый ужас, все же открыла. И тут же закашлялась диким приступом.
Тут из темноты выскочила Анька:
– Быстро, собираемся. Тут этот Славик!
– Славик? А он-то что здесь делает?
– почти дословно повторил ее слова Лешка.
– Я почем знаю!
– вскрикнула как птица Аня.
– Скачет как шаман обкумаренный! Быстрее, собираемся! Что с ней?
Растерянный Мишка тряс и тряс хрипло задыхающуюся Олю. Но она все продолжала жутко, надрывно кашлять.
– Дай ей из аптечки сальбутамол!
– крикнула ему Аня.
– Что?
– растерялся Мишка.
– Аэрозоль такой. Белый баллончик с фиолетовыми полосками. Да быстрее!
Лихорадочно копаясь в Олькином рюкзаке, Мишка вытаскивал и вытаскивал какие-то флакончики и таблетки, но все не то и не то! Наконец он нашел, то что просила Аня. Тогда девчонка вставила раструб аэрозоля в рот Оли и прыснула два раза. Ольга сразу глубоко задышала, кашель затих, а чуть позже совсем остановился.
Лешка в это время уже уронил палатку и начал скручивать ее.
И прямо на него из ночного мрака выпрыгнул с диким ревом Славик с окровавленным лицом. Они повалились наземь, дубася друг друга кулаками и оря что-то нечленораздельное. Леха вцепился зубами в ухо бывшего проводника и вдруг тело Славика вздрогнуло и обмякло.
Командир скинул его с себя и встал на четвереньки.
– Дай веревку, - сказал он Мишке, который с бледным лицом стоял над телом Славы, держа в руках здоровую палку.
– Ань, подбрось дров в костер. Не видно ни черта.
– Хорошо б вообще чертей не видать!
– буркнула в ответ Аня, но хворост подбросила. И засунула резинку в карман Олиной штормовки:
– Больше не дари кому ни попадя.
Гаснущие угли медленно подумали, и все же, сначала лениво, а затем все активнее с хрустом зажевали вкусную пищу. Огонь снова поднялся вверх и, наконец, стало видна картина происходящего.
Оля мучительно тяжело, но все же чисто дышала. Аня обняла ее руками, а Мишка протянул командиру веревку:
– Я его убил?
– Что ему сделается! Оглушил только и все.
– А надо было!
– сказала успокаивающаяся Аня.
– Он мне чуть руку не сломал.
– Когда?
– спросил Лешка. В пылу драки с покойницей Джаныке они с Мишкой и не заметили, что Аня вышла из астрала.
– У жертвенного дерева. Я хотела Ольгину резинку снять, а этот падла на меня со спины напал.
Леха затянул руки Славы за спиной простым булинем.
– Эй!
– потряс пленника Алексей и плеснул ему в лицо холодным чаем. Тот застонал и приоткрыл опухшие от Анькиного удара глаза.
– Очнулся, чудик!
– удовлетворенно сказал командир четверки.
– Ты кто такой, Славик?
– Я не Славик!
– мотнул головой мальчишка и ненавистно прищурился.
– Я Девлет.
– Ну какой ты Девлет...
– ласково потрепал его по щеке Лешка.
– Ты ж на татарина не похож.
– Я мусульманин. Уже полгода как мусульманин.
– Ох ты!
– удивился Лешка.
– Еще и обрезанный небось?