Неправильная женщина
Шрифт:
Такой человек, как Егоров, зря слова на ветер бросать не будет. Он это уже доказал и сказал яснее ясного, что на этом не успокоится. Судя по делу с Ларисой Корн, он человек мстительный и от своих слов не отступается. Понятное дело, если Егоров хочет нас уничтожить, у него масса возможностей. Киллера он, естественно, не наймет. Да ему и не нужно. Дома, в Москве, от него столько людей зависит, что скажи он только: этой бабе работать не давать, и все! Мы все просто с голоду подохнем. С другой стороны, он не один, как солнышко в небесах, есть бизнесмены, от него не зависящие. Не на всех он может цыкнуть. Прорвемся.
О де
Но какова моя дочь?! Я даже не предполагала, что вырастила такого бизнес-монстра, который за карьеру удавится. По сравнению с ней я просто бланманже и дурочка в розовых чулочках. Она и Эрика не любит потому, что сейчас у нее в голове просто нет места для любви и иных прочих чувств. Из-за этого злится. Потому и на меня наехала, как танк. Теперь остаток отпуска будет испорчен еще и этой размолвкой.
Я как в воду глядела. Оставшиеся дни Катя со мной практически не разговаривала. Я делала вид, что этого не замечаю, но не заметить было просто невозможно.
Пару раз на горизонте появлялся Эрик. Приезжал на мотоцикле, останавливался у пляжа, молча раскланивался со мной, молча ждал чего-то и смотрел на Катьку. Она отворачивалась.
Первый раз он простоял так минут сорок. Во второй раз минут через десять его увидел Сережка, решил подойти поздороваться. Увидев, что к нему приближается мой сын, Эрик развернул своего Харлей-Дэвидсона, только его и видели.
В пятницу я получила письмо от графа де Кассаль. Хорошее письмо. Жан-Мишель писал мне аж из Норвегии, куда он уехал, как я поняла, вместе со своей Лизой. Просил его извинить, он понимает, что я ни в чем не виновата. Но баронесса думает по-другому, а он должен быть лоялен к ее мнению. Он выражал надежду, что время все расставит по местам, точка зрения баронессы изменится, и мы сможем встретиться снова как друзья. Все. В этом в высшей степени любезном письме больше ничего не было. Ни грана полезной информации. Я готова была зареветь.
В субботу мы улетали. Хозяйка наотрез отказалась взять с меня хотя бы копейку. Не извольте беспокоиться, мадам, все оплачено. Оплатить мог только Жан-Мишель. Но понять, в знак чего он это сделал, я была не в состоянии.
А если это Анри? Нет, и не надо брать в голову. Но эта мысль ясно показала мне, что я все время жду его, даже не веря в такую возможность. Мне все кажется, что он все поймет, придет, и мы будем вместе. Как девчонка, ей-богу!
Мы сели в самолет. Никто нас не провожал. На душе было пусто, ничего не хотелось. Катька упорно молчала, Сережка тоже чувствовал себя неуютно, поэтому тут же достал книгу и углубился в чтение. Я порадовалась, что мы летим на таком самолете, где не запрещают пользоваться компьютером, открыла свой лэптоп и всю дорогу тупо играла в сапера. На более интеллектуальное занятие не было душевных сил.
Дома нас ждала Манана. Квартира сияла чистотой, пахло вкусной едой, мои цветочки чувствовали себя на «отлично». Надо признать, с Мананой им лучше, чем со мной.
Я первым делом передала ей все документы для посольства. Потом рассказала о том, что организовал для нее Пеллернен. Девять шансов против одного, что в течение двух месяцев она сможет уехать во Францию к мужу и детям. На радостях мы обнялись и всплакнули.
Я не хотела ей рассказывать, что произошло в Бельгии, но не рассказать не смогла. Она сразу увидела, что между мной и дочерью пробежала черная кошка. Увела в комнату, усадила на диван, обняла и прошептала прямо в ухо:
— А теперь рассказывай все. Что у Вас там стряслось?
И я ей все рассказала. Про Эрика и Катю, и про графа, и про Пеллернена и мою неудавшуюся любовь…
К концу рассказа мы обе ревели в голос.
— Надька, ну не может все так плохо кончиться! Если ты его любишь, и он тебя, это не может просто взять, и прекратиться оттого, что кто-то что-то сказал. Ну, не все у вас гладко. Это нормально. Все сначала бывает плохо, но если не опускаешь руки, все улаживается. Я вот надеяться не могла, что увижу моих дорогих, но ты мне помогла, и я скоро буду с ними. И ты будешь со своим Анри, дай только срок. Он приедет к тебе, вот увидишь!
— А сейчас мне что делать?
— Пока просто живи. Живи как жила, но знай твердо: все будет хорошо.
— Да, как в моей любимой присказке: все будет хорошо, и мы поженимся.
— Вот именно.
Я чмокнула подругу в щеку. Хорошо ей было говорить, но верить в ее слова не получалось.
Я поторопилась выйти на работу. Меня встретили с ликованием. Сев за рабочий стол, я наконец-то почувствовала себя на своем месте. Графские хоромы — это хорошо, но не мое. Я была, есть и буду человек трудящийся. Да и вся эта совершенно неправдоподобная любовная история… случится же такое на старости лет! С чего это я вообразила, что создана для великой любви? Она только всю душу переворачивает, а никакого счастья и покоя не дает.
Оказалось, я всем нужна, меня ждут — не дождутся. Андрей нашел двух новых клиентов, с ними предстоят встречи. Валера привез из Петербурга кучу материалов, которые надо было обсчитать и проанализировать. Вообще, он там времени даром не терял. Кроме работы активно занялся устройством личной жизни и теперь приглашал всех на свадьбу со Светланой Игоревной. Молодец! Я их поздравила и пожелала счастья. Андрей сомневался: он хотел сделать Свету штатным сотрудником, и теперь не знал, удобно ли это с этической точки зрения. Не знаю, как с этической, а с моей точки зрения, вдвоем они будут только лучше работать. А если этого не сделать, то и Валеру можно потерять. Сергей Иванович до моего приезда тоже сомневался, а тут активно меня поддержал.
Ничего, главное — не сидеть просто так. Страдания проистекают от безделья. Я с головой окунулась в дела. На работе столько всего накопилось, так много разных вещей, о которых необходимо было позаботиться, что получалось не думать о Пеллернене каждую минуту. Окружающие как будто чувствовали, что мне сейчас нужно. Меня не оставляли одну: мы ездили на встречи, совещались, что-то вместе считали и обсуждали, а, когда я занималась чем-нибудь сугубо индивидуальным, мои сотрудники все время меня окликали, чтобы задать вопрос. Даже в машине я теперь не оставалась одна. Светлана Игоревна, как оказалось, живет рядом, по вечерам я подвозила ее вместе с новоявленным женихом.