Неправильный инквизитор, ведьма и сын старосты
Шрифт:
Но утром вместе с Коеном попытался встать. Я даже мешать не стала, спорить – бесполезно. Но и ясно было, что далеко не уйдет. В общем, хватило чтобы кое-как подняться и сделать пару шагов, и там же у кровати рухнуть. Я только вздохнула тяжело.
– Помочь?
Он упрямо мотнул головой.
– Я сам. Все нормально. Сейчас посижу… голова закружилась.
– Посиди, - согласилась я. – Еще недельку посидишь, там, может, и встать сможешь.
– Нет, неделю нельзя.
– Совершенно серьезно сказал он.
– Нам надо
– Завтра? Гус, да у тебя тварь последние мозги выбила? Ты с кровати встать не можешь, куда тебе в лес?
– Ничего, как-нибудь…
– Куда ты так торопишься?
Он плечами пожал.
– Стефана спасать надо.
– Неправда, - сказала я.
– Пока это может подождать. Камешек теплый и почти ничего не меняется, а времени много прошло. Если Стефана хотели убить, то давно бы убили. Значит, не хотят. И от того, побежишь ли ты сейчас или через неделю, не думаю, что что-то изменится.
– Возможно, просто время не пришло.
– Гус с усилием перевернулся на колени, и на четвереньки кое-как, вдохнул поглубже, засопев, собираясь с силами.
– Но мы не можем знать, когда придет. В любой момент…
Кое-как встал, схватившись за кровать, удержался, только охнул, разгибаясь. Стоял он неуверенно, покачиваясь и слегка бледнея. Но стоял.
Потом подумал, все же сел осторожно.
– Не хотелось бы затягивать, - глянул на меня.
– Если ты сейчас соберешься и сможешь пройти пару улиц, то нам это мало поможет. Не торопись. Если уж так торопишься, зачем за другое дело взялся? А то пошли бы сейчас с тобой…
– Мне деньги были нужны… И сейчас нужны… Слушай, Эль… - он потер подбородок, потом шею сзади, задумчиво и неуверенно как-то.
– Слушай, а ты можешь мне денег одолжить?
Почти через силу спросил. Просить о таких вещах… Да на моей памяти едва ли не впервые, он как-то сам все решал.
Вот это интересно даже.
Но точно, хорошего в этом нет.
– Зачем? – спросила я.
– Я не могу сказать… - он нахмурился. – Эль, ты просто поверь, мне очень надо. Я тебе все отдам.
И глянул на меня так отчаянно, что отлично видно – не очень надеется отдать.
Но если говорит такое, то действительно надо. Глаза лихорадочно поблескивают.
Припекло.
– У тебя ведь есть?
– сказала я.
И свои были, и Коен дал, и Марийка, наверняка, хоть часть, но вперед заплатила.
– Есть. Но мне еще надо.
– Для чего?
– Эль… - он губы поджал. – Скажи, сколько у тебя? Только золотом.
– Золотом? – я усмехнулась. – А серебром тебе не подойдет?
– Не подойдет, - серьезно сказал он. – Пожалуйста, просто скажи сейчас.
– Да ты в своем уме, Гус?
– Эль… Пятьдесят пять найдется?
С такой надеждой, что... Не понимаю.
И чем дальше, тем больше мне это не нравится. Аж страшно.
– Так, Гус… - Я сама ближе к нему шагнула, села на кровать рядом, в глаза заглядывая. – Объясни мне, что происходит! Прямо сейчас. Или это из тебя сама достану.
– Не сможешь. – Он зубы сжал.
Силой я с ним действительно не смогу. Оглушить смогу, ослепить на время, головную боль смогу ему устроить. Смогу так, чтобы ударить по нему разом, так, чтобы в голове у него отозвалось… А вот иначе, чтобы не расплавив ему мозги память прочесть – не смогу, у него защита, он сопротивляться будет. И это сопротивление будет его же и убьет. Мне из него ничего не вытащить.
Но какого ж шушака он тут голову морочит?
– Послушай, Гус, прекрати это!
– сказала я строго.
– Объясни, что происходит? Ты денег кому-то должен?
У меня холодок по спине. Потому что есть предположения, и все нехорошие.
Гус глубоко вдохнул, зажмурился. Снова лицо ладонью потер. Глянул на меня так умоляюще, словно ребенок. Тяжело ему говорить.
Потом выдохнул.
– Должен, - согласился тихо, через силу. – Одному… человеку. Я его встретил тут, он про долг напомнил. Мне нужно отдать. Это старый долг. Я… - он губы облизал, сглотнул, - я с ним в кости играл… И проиграл. А сейчас…
– Сколько? – сказала я.
– Триста золотом, - сказал Гус еще тише.
– Да ты своем уме! – я аж подпрыгнула, у меня глаза на лоб полезли.
Гус только крепче зубы сжал. Закаменел как-то.
– Это в прошлом году, помнишь? – сказал он.
– Я тогда все наши деньги проиграл. Хотел отыграться, поставил еще, мы с ним в долг договорились. И сейчас пора. Прости, Эль. Я отдам.
Больные глаза.
Только ложь это, я правду от лжи отличить могу.
А еще я отлично понимаю, что не обратился бы ко мне с этим, если бы хоть какой-то другой выход был.
– Гус… такие деньги… ты не герцог, чтоб так разбрасываться, если забыл.
Он поморщился чуть заметно.
– Я думал, что со Стефаном… Не знаю, о чем думал. У меня сто пятьдесят семь есть, Марийка пятьдесят дала, еще столько же обещала, когда смогу отца найти, если живым, то и он сам еще подкинет. Так что я тебе отдам Эль… - Гус губы облизал.
– Еще Коен мне двадцать восемь дал… все, сколько было. И десять дали за тварь. Еще пятьдесят пять надо. Я отдам. Мы если Стефана вытащим, то он заплатит…
Запнулся. И правильно. Если вытащим - он мне и так половину обещал, так что если ему половину уже дали, то остальные мои. Вот если больше заплатят, то можно говорить. Но больше мы пока даже близко не заработали.
Гус белый весь, на себя не похож, уж слишком это дело по гордости больно бьет.
Эх, Гус, как же тебя так угораздило?
И чем дольше я об этом думаю, тем тревожнее становится.
А если вспомнить все, что знаю, то тревожно совсем.
– А в Филистию ты от этого долга хотел сбежать?