Неприкасаемая
Шрифт:
— Ах-ах!
Он поскрипел зубами в неудовольствии, затем бросил:
— Сейчас вернусь.
Он переместился в Горное облако, схватил пару плотных перчаток, затем переместился обратно так быстро, что она едва успела заметить его исчезновение.
Когда он показал ей перчатки, она прокомментировала:
— Перчатки в такую жару — довольно странно.
— Зато удобно. — И надел их.
— Ты всё ещё должен быть очень осторожен со мной, так что мне необходимо знать, насколько они плотные…
Он поместил ладонь ей на поясницу
— Такие же плотные, как те, что были на мне вчера ночью. Я не обожгу тебя.
Она напряглась, но через пару мгновений позволила ему не убирать руку, и они продолжили свой путь.
Даже просто дотрагиваясь до неё, будучи в перчатках, он возбудился. Его вторая эрекция за несколько веков. Хотя от её кожи его отделяли перчатка и платье, он мог чувствовать каждое движение её шелестящих бёдер.
Всё время, пока они шли, она молчала, казалось, глубоко погрузившись в свои мысли. Было ли его перемещение в Горное облако ошибкой, напоминанием ей о том, кем он являлся?
Она хотела начать спрашивать его, но никак не могла решиться.
— Я возвращался на улицу, где мы дрались вчера ночью. Что стало с трупами? — спросил он.
Она нахмурилась:
— Наверное, их съели. Низшие существа.
— Собаки? Крысы?
Она одарила его загадочной улыбкой:
— Всё не может быть настолько просто.
— И ты не скажешь, какие именно существа? Да ладно, это же смешно, — проговорил он, — ты думаешь, Мист не расскажет Николаю всё? Существ Ллора много, не все в состоянии сохранить столько секретов.
— Люди думают, что мы — миф. Это о многом говорит.
Тупик. Он позволил этому произойти. Да, сегодня вечером он смог добиться её помощи, однако, было очевидно, что ситуацию контролировал не он.
Наконец она взглянула на него:
— Ты сказал, что тебе приказали защищать Мист. Кто?
— Сам король Кристоф. — Хотя я сделал бы это в любом случае. Мёрдок вспомнил выражение лица Николая, когда Кристоф расспрашивал его о Мист. Верный, преданный Николай не подчинился своему королю и был готов поступить так вновь ради этой женщины. Если бы её убили, Николай страдал бы так же, как и их отец.
— Вынужден защищать её. Должно быть, раздражает?
— Раздражает? Я был рассержен на неё… — Увидев вытянутые брови Даниэлы, он признался: — Я был взбешён тем, как она поступила с Николаем. Тяжело смотреть на страдания близкого тебе, а Николай пережил столько, сколько ты себе и представить не можешь. Если кто и заслуживает счастья, так это он.
— Почему?
— Он пронёс на своих плечах всю тяжесть этого мира; его снедает невероятное чувство вины.
— За что? — спросила она, но он не решился ответить. — Уже нарушаешь условия нашей сделки?
Мёрдок бросил на девушку сердитый взгляд:
— Николай думает, что подвел свою страну.
— Должно быть что-то еще, помимо этого.
— Ну… — выдохнул он — Знают ли в Ллоре, что случилось с остальной нашей семьёй? — она помотала
— Каким образом он и выиграл, и проиграл?
— Даниэла, это сложно.
— Ты и понятия не имеешь, насколько хорошо я умею слушать.
Он посмотрел ей в глаза. Такие яркие и голубые. Такими они были и в его сне. И неожиданно осознал, что рассказывает, как они с Николаем вернулись домой присмотреть за семьёй, но нашли их умиравшими в невообразимых страданиях. Он рассказал, как они давали кровь братьям, сёстрам, отцу.
Хотя Мёрдок никогда не открывался ни одной живой душе, слова слетали с губ, как будто она вытягивала их из него.
— Почти все были без сознания, но брат Себастьян бодрствовал и все осознавал. Он даже понял, кем мы стали, и требовал, чтобы им позволили умереть в мире. — При этом воспоминании Мёрдок провёл рукой по лбу. — Себастьян был особенно близок с девочками, он заменял им отца и возненавидел Николая и меня за попытку обратить его. И возненавидел еще больше, когда только он и Конрад воскресли.
— Что случилось, когда они очнулись? — спросила Даниэла, голос её смягчился.
— Себастьян попытался убить Николая. А Конрад… когда понял, что с ним сделали, он точно с ума сошёл, ревел, словно от невыносимой боли, а после скрылся в ночи. Мы не видели ни одного из них ни разу за эти триста лет.
— Думаешь, они ещё живы?
— Я должен верить, — ответил он, дожидаясь следующего вопроса. Но она снова промолчала, погрузившись в раздумья, и он сказал: — Я думал о твоих врагах. Если король хочет убить тебя только потому, что ты родилась, твоя жизнь — угроза для него. Это означает, что ты наследница. Член королевской семьи.
Она пожала плечами:
— Угадал.
— Какой титул ты носишь?
— Я думала, ты в курсе. Утром ты назвал меня ледяной королевой.
— Королевой?.. — если верить её рассказам в бреду, она была ещё и дочерью Богов.
— Да, Айсирии, — ответила она, — из длинной династии Зимних Королев.
— Но Зигмунд захватил твой трон?
Она вновь напряглась под его ладонью:
— Ты заставил меня говорить той ночью.
— Почему бы тебе не поднять восстание и не вернуть королевство себе? Собрать айсирийцев и убедить их следовать за тобой?
— Не так-то это просто. Зигмунд очень могущественен.
— И нет никого, кто бы помог тебе сражаться против него? — Когда она мотнула головой, он сказал: — Мне с трудом верится, что все до последнего айсирийца настроены против тебя.
— Новый Орлеан — точно не место для айсирийцев.
— Но ты здесь.
Ему показалось, что он услышал её бормотание: «Ненадолго».
— Зигмунд каким-то образом связан с тобой?
— Не по крови, — ответила она. — Он был принцем-консортом матери. Я родилась после того, как его люди смертельно ранили её.