Неприкасаемый чин

Казанцев Кирилл

— С кого начинать, Анатолий Игоревич?

— С Халлера. Он вроде у них за главного получается. Если по головке ударить, то и остальные вздрогнут.

— Халлер… Халлер… — Борис Михайлович перекладывал бумажки, — вот наконец отыскался голубчик. Сангвиник экстравертного склада, — он поднял глаза и приспустил очки на кончик носа.

Бахрушин скривился, как от невероятно сильной зубной боли.

— Ты мне свою образованность не показывай, по делу давай. Чего он там? Бухает сильно или, может, кокс нюхает? Мальчики его интересуют?

Гросс

слегка улыбнулся.

— Явных пороков, как таковых, за ним не замечено. Разве что простительные, — он вновь опустил взгляд на бумагу. — Так… это вряд ли имеет значение… это тоже отметаем… Вот. Нашел. Коллекционирует курительные трубки, хотя сам не курит, — и Борис Михайлович вопросительно посмотрел на хозяина.

— И что мне с этого? Если там и остальное такое, скрути эти бумажки в трубочку и засунь в задницу тому умнику, который их составлял. И поглубже.

— Погодите… все-таки есть у него одно слабое место. До женщин падок.

— Проститутки? — воодушевился владелец химкомбината.

— В том-то и дело, что не проститутки. Его приличные женщины интересуют.

Бахрушин чуть заметно усмехнулся, в чем-то почувствовав духовное родство с немецким инвестором. Ведь его тоже интересовали не путаны.

— Насилует их, что ли? — с придыханием спросил он.

— Нет. Любит обхаживать, угождать, что-то вроде спорта у него. За один вечер успевает не только познакомиться с женщиной, которая о нем и думать не думала, но и уже через пару часов умудряется затащить ее в постель. Даже не знаю, как это у него получается.

— Это точно? Не домыслы психиатра, чтобы бабло отработать?

— Информация достоверная. За время пребывания у нас уже было три таких случая. Два удачных. В третий что-то не склеилось. Видно, он или она не в духе были. И осмелюсь заметить вам, Анатолий Игоревич, психиатры — это те, которые психами занимаются. А психологи — нормальными адекватными людьми.

— Один хрен, что психами, что адекватными. Но этот момент с Халлером берем на заметку. Поехали дальше.

— Ганс Мюллер.

— Валяй.

На этот раз Гросс уже не стал зачитывать: инвестор — сангвиник, холерик или меланхолик, экстраверт или интроверт. Он просто пробегал строчки глазами, при этом беззвучно шевелил губами. Пока зацепиться было не за что.

— Что, совсем без слабостей и пороков, за которые зацепить можно? — нетерпеливо поинтересовался заметно подуставший Бахрушин. — Такого в природе не бывает. У каждого свои тараканы в голове да скелеты в шкафу.

— Похоже, что это именно такой редкий случай, — разочарованно произнес Борис Михайлович. — Абсолютно не пьет… — начал было перечислять он, но его тут же перебил владелец химкомбината:

— Как это не пьет? А тогда в бане? Нажрался, будь здоров.

— Это не он нажрался, а вы его напоили. Да и один раз не считается.

— И то правда. Ладно, проехали. Продолжай.

— Значит, так… не пьет, не курит, девочками-мальчиками не интересуется, во всяком случае, за

время пребывания у нас в этом замечен не был. По ресторанам не ходит, даже ужин к себе в номер заказывает. В город выезжает только по делам и только вместе со своими компаньонами. Возвращается, и из машины сразу в лифт, оттуда в номер. Вот и все, что могу о нем сказать.

— От машины сразу в лифт и в номер… — повторил Бахрушин задумчиво, а затем повеселел, — тоже пойдет. Ну и теперь давай про последнего. Что у него там в плане разврата, пьянства, наркомании, зоофилии и некрофилии?

Гросс заскользил взглядом по листку. И на этот раз ему вновь пришлось неопределенно пожать плечами.

— Ничего порочащего и противозаконного. Даже в карты со своими компаньонами не играет.

— Чего это так? Мужик вроде здоровый. Ему что, и трахаться не хочется? Не верю.

— В душу, к сожалению, ему не залезешь. Ну и я на его месте вел бы себя сдержаннее и предусмотрительнее. Ведь к нему сегодня жена с пятилетним сыном приезжают.

— С какого такого бодуна? — округлил глаза владелец химкомбината.

— Любит, наверное, он ее. Ему пятьдесят, ей двадцать пять. Вот и боится бабу одну оставлять. Уведут еще.

— Так. И это берем на заметку. Все, иди работай, Боря. А остальное по моей части.

Борис Михайлович, как обычно, не стал уточнять, что именно задумал босс. Наперед знал, что ничего хорошего. А если так, то зачем спрашивать? Ведь как говорится, меньше знаешь — крепче спишь.

Глава 8

День прошел у инвесторов в делах. Ну а затем немцы размежевались по интересам. Психолог, нанятый Гроссом, не зря ел свой хлеб с маслом. Как и было написано в психологическом портрете Халлера, Феликс переоделся, сменив строгий деловой костюм на более фривольный вечерний, вызвал из номера такси и поехал в лучший ресторан города. Конечно, кухне «Седьмого неба» было далеко до ресторанов его родного Мюнхена. Но все же поесть тут можно было, не рискуя отравиться. Вдобавок именно здесь можно было отыскать подходящую его вкусам женщину. Ведь в подобных заведениях и клиентура соответствующая.

Иногда Халлер даже умудрялся снять даму, которая пришла в ресторан с мужем или любовником. Ему хватало пяти-десяти минут, когда он перехватывал ее в холле или подкарауливал на выходе из дамской уборной. Обольщать вальяжный немец, в совершенстве владевший русским языком, умел. И еще как. Заговаривал с женщинами абсолютно без каких-либо комплексов. С первых же слов, с первого взгляда умел показать, что они ему нравятся. И так же безошибочно умел угадывать среди них тех, кто считает, что их недолюбили по жизни. Именно этот контингент идеально подходит для соблазнения. Их только пальцем помани, и они тают на глазах. Еще для соблазнения подходили дамочки, которых совсем недавно бросили воздыхатели или которым изменяют мужья. Они ради совершения бессмысленной мести легко соглашаются на скорую близость.