Неприкаянная душа
Шрифт:
Красавица моя недоуменно посмотрела на несмышленую девицу и вежливо промолчала.
Чтобы положить конец всеобщему замешательству, Карлос бросился к телевизору и щелкнул пультом. О, лучше бы он этого не делал!
Узрев на экране ящика морской пейзаж, а на фоне пейзажа говорящую голову Николая Дроздова, гражданин великой Римской империи икнул и подавился слюной. Онорина, предупрежденная мной о том, что в двадцать первом веке много загадочного и непонятного, отнеслась к живой картинке гораздо спокойнее, хотя с большим,
— Какой приятный мужчина, — томно проговорила она, очарованная его необычайной осведомленностью.
— Но он не так уж и юн, — покосился на нее комедиант.
— Ну и что? — пожала плечами «невеста». — Зато умный.
— Это передача «в мире животных», — просветил гостей из прошлого Карлос.
На экране замелькали реки, леса, поля, луга, где прыгали, ползали, скакали и летали многочисленные представители животного мира. Забыв обо всем на свете, господин Ставр впился сверкающими глазами в телик, не уставая громко выражать свои искренние переживания:
— О, боги, боги! — кусая ногти, орал он. — Как велик мир! И как красив! Но когда же этот мудрец покажет нам Страну Ночи? Попроси его об этом, Алиса.
— Крайний север? — скорчив шаловливую рожицу, поинтересовалась Алина. — Попроси ты Дроздова, мама, он тебя сразу же послушается.
— А почему бы и нет? — уловив в голосе «племянницы» иронию, вспыхнул самозваный дядюшка. — Край земли, где живут сестры Горгоны, называется у вас крайним севером?
— А кто такие Горгоны? — озадаченно осведомилась дочка. — Певицы, как сестры Зайцевы, или актрисы?
— Для комедианток они слишком страшны, — глубоко задумываясь, отозвался римлянин, — а для певиц — безголосы.
— Так чем же они знамениты? — вздернула брови моя девочка.
Отчего я не читала ей книги по греческой мифологии?
— Они умеют летать и шипеть, — удивленно распахнул глаза Ставр.
— А, злые летчицы, — приготовясь услышать что-нибудь интересное, разочаровалась Алина. — Но у нас, в России, на крайний север летают только мужчины.
— Видимо у Персея и Андромеды народилось много мальчиков, — хитро прищурился любитель эллинских сказаний. — Кстати, как поместилась эта умная голова в небольшой ящик?
Дочка недоуменно взглянула на меня и украдкой покрутила указательным пальцем возле виска. Алешка удивился и от удивления заплакал.
— Не плачь, деточка, — протянула к нему добрые руки Онорина. — Иди ко мне, маленький.
И мой щепетильный внук, придирчиво оглядев нежданную няньку, с важностью наследника королевского престола пересел к ней на колени.
— Где Артурик? — постаралась я отвлечь от странного «родственничка» не в меру развеселившуюся Алинку.
— Уехал с Катюшей по делам, — уже открыто потешаясь над лучшим лицедеем великого Рима, прорыдала от смеха лапонька.
— Я сказал что-то комичное? — растроганно улыбнулся польщенный пристальным вниманием к своей персоне Фарий. — Еще бы, я же — комедиант!
— Вы — артист, как Галкин? — неожиданно успокоилась хохотунья. — Вы снимаетесь в кино?
Раздался звонок в дверь, во время трели которого господин Ставр попытался залезть под стол. На пороге стояли Олег с женой и ребенком, очаровательной девочкой, очень похожей на меня.
— Привет, мама, — чмокнул меня в щеку невозмутимый сын. — Что-то ты долго зажилась в Штатах.
— Она не могла приехать раньше, — живо заступился за плохую бабушку домовой, — так как очень сильно болела.
— Чем? — испугались детки.
— Малярией, — почесал котелок Жемчужный.
— Где же она подцепила эту экзотическую болезнь? — подозрительно покосилась на фантазера Оля.
— О, там каждый второй болеет малярией, — радостно поведал ей Карлос.
— Ничего себе, а еще цивилизованная страна! — присвистнул Олег.
— Бедная мамочка! — ахнула Алина.
— И чуть не попала на речку Стикс, — поддержал домового римлянин, — чтобы на лодке Харона отправиться в царство Аида.
— Неплохо знаете греческие сказки! — ехидно подытожил наследник. — Простите, не расслышал, кем вы работаете?
— Комедиантом, — с гордостью заявил Фарий.
— Артистом, — с усмешкой поправил Ставра первенец. — Неплохая профессия. И где же вы снимались?
— Меня снимали в Риме, Иудее, Элладе, — волнуясь, начал загибать пальцы римлянин, — в Сирии, Индии.
— Совсем неплохо! — оживились дети. — Вы, видимо, очень богаты.
— Давайте пить чай, — торжественно устанавливая на столе торт, перебил щекотливую беседу домовой. — Вот, только что купил в супермаркете.
— Когда успел? — косясь на американского дедушку, ахнула Алиночка.
Между тем Аленушка, обвив ручонками мою шею, трогательно прижалась ко мне. И тогда я почувствовала себя такой счастливой, какой не была, наверное, никогда.
— А Гитлер не будет против, если я стану давать представления в вашем городе? — проглатывая большой кусок «нарады», выдал комедиант.
— Не будет, — давясь красной розочкой, заквакала от смеха наследница.
— Ура! — обрадовано завопил Ставр. — Теперь-то я уж точно разбогатею!
— Обязательно, — услужливо поддакнул сын, недоуменно прокручивая в уме связь между эксцентричным фюрером и благосостоянием троюродного братца мамы. — За разрешением на индивидуальную трудовую деятельность вы отправитесь к Гитлеру в ад, то есть, в Страну Ночи?
— Он умер? — расстроился Фарий. — Как же я теперь без него буду зарабатывать сестерции?
— Без него вы заработаете рубли. Или доллары. Или евро. Или шекели. Или драхмы. Но братерции — никогда, — пряча блуждающую улыбку в уголках губ, авторитетно пояснил Олег.