Неприкаянные души
Шрифт:
– Может, мне не стоит больше на тебя работать.
Не услышав ответа, медиум вышла из машины.
– Аида! – крикнул ей вслед Уинтер.
Когда он ступил на тротуар, мимо прошла женщина с беспокойным малышом. Ребенок, пытаясь сбежать от матери, развернулся и посмотрел на бутлегера. Малышка даже не доставала ему до колена, и можно себе представить, каким он выглядел в ее глазах: нависшем над ней сердитым великаном. И дело даже не в размерах. Девочка увидела то, что Аида больше не замечала: разные глаза и шрам. Бедняжка разрыдалась от страха и побежала прятаться в ногах матери.
Уинтер изменился в лице.
Верный Бо выскочил из машины, накричал на женщину по-кантонски, приказав ей увести плачущую дочь, защищая чудовище от ребенка.
У Аиды сдавило горло, а на глаза навернулись слезы. Она в последний раз посмотрела на Уинтера и пошла в противоположную сторону от рыдающей малышки. Давно она так не расстраивалась.
Опираясь на открытую дверь машины, Уинтер смотрел поверх черной крыши «Пирс-Эрроу», как Аида входит в «Золотой лотос». Бутлегер стукнул кулаком по корпусу автомобиля. Руку пронзила боль, и Уинтер сердито бросил шляпу на тротуар.
– Я так понимаю, она узнала про Сук-Йин, – предположил Бо, проследив за полетом шляпы.
– А та рассказала ей про Полину.
Бо присвистнул:
– Вам следовало бы самому ей открыться.
– Больше ни слова.
Бо умудрился выдержать целых пять секунд:
– А она настолько рассердилась, что видеть вас больше не может, или это временное явление?
– А откуда мне, черт возьми, знать?
Уинтер чувствовал себя так, будто Аида потянула за ниточку свитера и теперь распускала ткань, а он не мог ничего поделать. Заехав за ней сегодня утром, он был счастлив как никогда.
А теперь ему хотелось избить всех прохожих.
Плачущая девчушка тоже добавила масла в огонь, хотя Уинтер ее не винил. Да и случилось это не впервые. Дети рыдали, стоило им увидеть его лицо. Какое прекрасное завершение чертовски неудачного дня.
– Она больше не хочет на меня работать, – расстроено признался бутлегер.
– Может, оно и к лучшему. Теперь вам ничто не мешает пригласить ее на ужин, – заметил Бо.
– Сомневаюсь, что теперь она согласится.
– Она ведь сказала, что красивее вас мужчины не встречала.
Уинтер искоса посмотрел на помощника.
– Эй, я пытался не слушать, – оправдывался Бо, – но вы оба так кричали, и…
Уинтер сошел на тротуар, подобрал шляпу, плюхнулся на заднее сиденье своего автомобиля и захлопнул дверцу.
Бо забрался на водительское сиденье:
– Домой? На пристань? Или вам нужно что-то ударить?
Последний вариант бутлегеру понравился. После того, как Бо подвез хозяина в боксерский клуб, Уинтер провел там все время до вечера.
И пришел туда на следующий день.
И на следующий тоже.
Но это не помогало. Испорченное настроение становилось все хуже и хуже.
Уинтер погрузился в работу, посещал склады, наблюдал за доставкой. Провел целое утро, разбирая и собирая лодочный двигатель. Служащие уже посматривали на хозяина так, словно хотели сбросить в залив, но ему было плевать.
Уинтер почти убедил себя, что больше не хочет увидеться с Аидой Палмер, что все у него будет в порядке, так как подобная женщина лишь доведет его до безумия, вынуждая рассказывать все до мелочи о своей жизни, меняя заведенный порядок и заставляя чувствовать себя виноватым.
Давая надежду.
На пятый день Бо влетел в кабинет хозяина с коробкой под мышкой:
– Я узнал кое-что любопытное от мясника в Чайнатауне.
Уинтер лежал на кожаном диване, свесив ногу и руку, и сверлил взглядом тикающие напольные старинные часы, которые его отец привез на корабле из Швеции.
– Если дело касается не Черной Звезды или тех символов, я и знать не хочу.
– Не напрямую, но возможно.
Маятник качнулся несколько раз, пока Уинтер ждал объяснения от Бо:
– Ты мне скажешь или нужно угадать?
– Этот мясник проболтался, что его кузен вступил в тайный тонг два года назад. Никто не знает имени заправилы, где расположена организация и чем занимается. Но этот самый кузен прошел странный обряд посвящения, во время которого его искусали насекомые.
Теперь Уинтер был весь внимание:
– Насекомые? Как яд «гу»?
– Возможно, а помните того заправилу, что умер от пчелиных укусов? Я слышал о клятве на крови, но это…
– И правда странно, – признал Уинтер.
– Вот еще кое-что: кузен мясника сказал, что шеф этого тонга считает себя потомком мистической группы китайцев-повстанцев из династии Хань [18] . Это военный отряд, а их командир был некромантом.
– Это еще что? Черная магия?
– Воскрешение мертвых. Может, обычная легенда, но это первая ниточка между колдовством и тонгом, и очень странная.
– Да, чертовски странная. Надо переговорить с этим кузеном мясника.
Бо покачал головой:
– В ту же ночь после разговора с двоюродным братом его нашли мертвым в канаве. Мясник считает, будто члены тонга убили беднягу за то, что он разболтал о церемонии посвящения. После смерти кузена парень так переживал, как бы это тайное общество не пришло за ним и женой, что переехал в другой конец Чайнатауна.
[18]206 году до н. э. утвердилась новая династия Хань, правившая до 220 года н. э. При династии Хань наследственной аристократии была противопоставлена новая военная знать.
– Боже, тайный тонг с мистическими корнями… Это, скорее всего, то, что мы ищем, Бо.
– Я буду держать ухо востро и дам знать, что еще удастся раскопать.
Уинтеру стало не по себе. Бо, конечно, находчив и умен и понимает, что делает. Но бутлегер уже и так лишился многих близких. Если во время рысканья по переулкам Чайнатауна с помощником что-то случится, он никогда себе этого не простит.
– Будь осторожен. Если хоть что-то из этого близко к истине, и если они связаны с Черной Звездой, одному богу известно, что они сделают с тем, кто сунет нос в их дело.