Неприкаянные души
Шрифт:
– Ты так в этом уверен?
Уинтер вскинул бровь.
– Ты выдумал эту проверку, – возразила Аида. – Я всего лишь призналась, что мои бывшие любовники отвратительно целовались.
– Вот поэтому я привожу следующий довод: разве тебе не хочется быть с тем, кто хорош в постели? Я настоящий мастер.
– Да уж, от скромности ты не умрешь, – ответила зардевшаяся медиум, оглядываясь и убеждаясь, что никто рядом не подслушивает.
– Я просто говорю правду.
– Мне казалось, такие вещи происходят без всяких планов и переговоров.
Уинтер провел рукой по затылку:
– А может, и следовало их составлять. Ты сколько еще пробудешь в городе? Месяц?
– Да, около того.
– Времени маловато, но ты ясно дала понять, что тебя не интересуют долгосрочные отношения из-за переездов. И, бог свидетель, меня они тоже не привлекают после неудачного брака.
В голове раздался циничный голосок, и Аида озвучила возникшую мысль:
– Ты желаешь получить очередную Сук-Йин.
– Ни в коем случае. Сплошное притворство. – Уинтер глотнул вина. – Хотя не уверен, что у нас с Полиной было по-другому. Она тоже любила мои деньги.
– Деньги это хорошо, меня они привлекают. Я в восторге от здешней обстановки, – подначила Аида, разглядывая ослепительные люстры. – Да и пальто мне чертовски нравится.
Уинтер усмехнулся и отсалютовал ей бокалом:
– Но гордость для тебя важнее, вот в чем разница.
– Возможно.
– Я больше не хочу говорить о прошлом. Ты ведь только что посоветовала мне жить настоящим.
– Да, посоветовала.
– А сейчас я хочу тебя в своей постели. А ты меня хочешь?
Аида облизнула пересохшие губы. Никто еще так с ней не говорил, поэтому она не могла понять, нагрубил ли ей Уинтер или просто оказался удивительно честным.
Он опустил взгляд и провел большим пальцем по изгибу запястья Аиды:
– Я лежу по ночам и думаю о тебе, с самой первой встречи. А ты?
В сердце Аиды разгорелся пожар. Уинтер смотрел так пристально, что в голове у нее засверкали огоньки. Если он не прекратит говорить ей такое, то свет все затмит, она ослепнет и закричит что есть силы: «Да!»
Тем не менее, залпом выпив содержимое бокала в два глотка, Аида сумела произнести обычным голосом:
– Да.
– Можешь сейчас не отвечать, ты… – Он перестал ее поглаживать и застыл. – Да – в смысле ты обо мне думаешь, или да, ты согласна на роман?
– И то, и другое.
Уинтер расплылся в улыбке, словно кот на верфи, заметивший на суше извивающуюся рыбку. Аида поняла, что пропала.
Глава 16
Аида и Уинтер ушли из Пальмового двора, не съев десерт. Бутлегер словно парил над землей, но разум все еще на полшага запаздывал, не в силах воспринять происходящее. Пара остановилась в главном вестибюле, чтобы пропустить коридорного с двумя багажными тележками.
Аида почти прошептала:
– Как мы это устроим? Ко мне нельзя, миссис Лин не разрешает приводить мужчин.
Уинтер потянул Аиду в сторону:
– Мы могли бы поехать ко мне, но еще рано. Придется прятаться от Греты и Астрид, иначе попрекам не будет конца. Домашние все еще судачат, как ты заявилась ко мне в кабинет.
– Устроимся в твоей машине?
Уинтер посмотрел на нее сверху вниз. Ни за что он не возьмет ее в автомобиле.
– Мы, конечно, дали бы Йонте повод напрячь свой не такой уж острый слух, но я не согласен.
Аида осмотрелась:
– Мы ведь сейчас в гостинице.
Бутлегеру не надо было повторять дважды:
– Оставайся здесь и не шевелись. Ни с кем не говори. Я сейчас вернусь.
Он поспешил к стойке портье, а затем кинулся обратно с золотым ключом от номера и верхней одеждой. В глубине души Уинтер боялся, что спутница его не дождется, но она стояла на том же месте, словно экзотическая богиня с веснушками, вся такая золотая и блестящая. Вовсе не сон и не плод его слишком живого воображения. Не призрак. Уинтер дотронулся до ее голого плеча, чтобы убедиться, и жар нежной кожи едва не заставил его упасть на колени и вознести благодарственную молитву.
– Лифты вон там, – показал он, схватив ее за руку, будто Аида могла улетучиться.
Поднимаясь на верхний этаж, Уинтер наблюдал, как медиум смеялась над шутками лифтера. Внешне она была открытой и беззаботной, как обычно, но так сжимала сумочку, что невольно выдавала свою тревогу. Магнуссон тоже волновался.
Их номер находился на самом верхнем этаже в конце коридора. Соседнее помещение пустовало. Уинтер дрожащей рукой отпер дверь.
– О, отлично, значит, не только я нервничаю, – заметила Аида.
Он верил, что, коснувшись ее, сразу успокоится. Чересчур взвинченный, будто воодушевленный и переполненный энергией мальчишка, Уинтер распахнул дверь, завел спутницу в комнату, повесил табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ» и запер замок.
Аида включила лампу и положила сумочку с пальто. Под взглядом бутлегера она осматривала вместительные апартаменты. Номер чистый, но не готовый для гостей: ни свежих цветов, ни откинутых покрывал. Уинтер слишком торопился, чтобы ждать, пока уладят тонкости.
Подойдя к окну, Аида посмотрела на деловой район. Дымчатый туман окутал гостиничную крышу.
– Я никогда не устану от здешних видов. Куда ни пойдешь, везде есть на что посмотреть. Думаю, некоторые воспоминания остались у меня с детства, так как Восточное побережье мне совершенно не нравилось. Там все кажется плоским и вызывает приступ клаустрофобии.
Аида повернулась к Уинтеру, и тот заметил, как она сглотнула, как крепко сжимает одной рукой локоть другой, обнимая себя под грудью, будто пытаясь защититься. Ему это не понравилось. Она посмотрела на кровать и прошептала:
– Ах, Уинтер, я так нервничаю.