Неприкаянный
Шрифт:
– Лина!
– крикнул я, но в ответ услышал только эхо своего голоса.
Охранные заклинания ничего не уловили, а значит, Лина вышла из лагеря по своей собственной воле. Но куда?!
Её плащ лежал у моих ног, откинутый торопливой рукой. Сабля осталась у свёрнутой куртки, игравшей роль подушки. Мешок с вещами тоже остался на месте. Девчонка просто встала и пошла, словно собиралась отлучиться на минутку.
Я на всякий случай ещё раз выкрикнул её имя, но с прежним результатом.
Совершенно ничего не понимая, я заметался по поляне в поисках следов. Они обнаружились у той тропинки, что вела в глушь, обозначенную на карте как «Волчья чаща». След девичьего сапожка,
«Если это очередное дурачество или шутка, ей конец.
– злобно думал я, хватая оружие и бросаясь в погоню.
– Найду и придушу».
След оставался чётким и не сворачивал с тропы, но мне никак не удавалось догнать беглянку. Похоже, Лина встала почти сразу после того, как я задремал, и успела уйти далеко вперёд. Следы говорили, что шла она быстро и ни разу не остановилась.
Холодный воздух обжигал лёгкие, низко висящие ветви хлестали по одежде и лицу; из-за этого я не заметил на тропе препятствие и запнулся об него. Оказалось, это мёртвая лесная коза - с перегрызенной шеей, но в остальном нетронутая. Труп был свежим, ещё вечером бедняга бегала по лесу. Её убили, но не съели, а просто притащили на тропу и бросили - словно предупреждая, что дальше ходить не стоит.
Чертыхнувшись, я побежал дальше - и почти сразу над деревьями взвился устрашающий волчий вой.
Постепенно лес поредел, а тропинка исчезла: кто бы её ни протаптывал, до этих мест он не доходил. Я побежал по высокой, до колена, траве, ориентируясь на примятые Линой стебли. Вдруг чуть заметно пахнуло тухлятиной, и этот необычный для лесной чащи запах заставил меня остановиться. Я скорее интуицией, чем носом уловил, что это не просто вонь разлагающегося тела; было в ней нечто особо омерзительное, похожее на... смерть? Я никак не мог понять, откуда взялся этот запах, но чувствовал, что близок к цели. В поисках хоть каких-то подсказок я взглянул на окружающий мир сквозь Эфир - и тут же поперхнулся от увиденного.
Вокруг лились громадные объёмы энергии. Её ручьи собирались в потоки и утекали прочь - в том же направлении, что и следы девушки. Я готов был спорить хоть с самим Голахом, что энергия либо стремится к некоему магниту, либо проваливается в пространственную дыру, где реальный мир напрямую соприкасается с Эфиром. Если это и вправду дыра, то следовало хватать девчонку в охапку и бежать как можно дальше, потому что у человека с Даром есть все шансы не выжить рядом с таким местом. Дар просто вытягивается вовне вместе с жизненными силами.
Однако вскоре вариант с дырой отпал. Вонь разложения, которую я почуял ранее, усилилась. Теперь я понял, что с ней не так: где-то поблизости слонялась нежить, и именно её эманации сбили с толку мои чувства. Настораживало расстояние, на котором улавливались эти эманации. Судя по всему, нежить была не из простых.
С каждым моим шагом магнит набирал силу, потоки энергии уплотнялись и ускорялись. От их насыщенности захватывало дух. Интересно, Дисс знал об этом магните? По мощности и размаху он лишь немного не дотягивал до одного из больших энергетических скоплений, которых в Нирионе насчитывалась только дюжина. За всё моё небогатое прошлое я не сталкивался ни с чем подобным - естественные скопления легко вычисляются по формулам и давно известны каждому чародею; этот же магнит можно было обнаружить только подойдя вплотную.
Снова раздался вой, на этот раз совсем близко. Я крепче стиснул рукояти мечей. На этом расстоянии магнит уже влиял на ауру: моё личное энергетическое поле из яйцеобразного стало каплевидным и вибрировало под гнётом внешнего притяжения. Последнее стало настолько сильно, что энергия просто не могла вырваться за его пределы. Потому-то я и не заметил магнит издалека - притяжение теряло силу на расстоянии трёх-четырёх сотен саженей.
Внезапно лес кончился, открыв моему взгляду неестественно ровную круглую поляну. В центре её возвышался холм с пологими склонами, заросшими густой шевелюрой травы. Наверняка этот холм некогда был чем-то другим, но время сгладило его, края оплыли, потеряли правильную форму. Клубящаяся вокруг энергия устремлялась к возвышению и проходила сквозь него, вглубь земли.
Всё на этой поляне странно смазывалось и расплывалось, казалось приевшимся и неинтересным, так и подмывало пойти дальше в лес, но меня этим было уже не провести. Заклинание отвода глаз, наложенное на холм, оказалось довольно сильным и искусным, но всё же недостаточно сильным, чтобы я не смог разобрать его на связки. Несколько секунд - и краски прояснились, а черты окружающих предметов обрели резкость.
Но стоило мне сделать шаг к холму, как из-за него с угрожающим рыком выскочил большой чёрный волчище. Я тут же замер. Хищник, глядя мне в глаза и топорща шерсть на загривке, медленно прохаживался между мной и моей целью. Волк не нападал и не уходил, в его взгляде читалась злоба и вместе с ней какая-то непонятная мука, которой я поначалу не придал значения.
Первой мыслью было сжечь шавку на месте, но странное поведение хищника заставило меня повременить с решением. Волк почуял мою магию и зарычал громче, а во взгляде его мелькнула опаска. При этом он даже не дёрнулся, хотя обычно дикому зверью хватало почуять в человеке Дар, чтобы не связываться с ним. Чем дальше, тем больше я убеждался в том, что волк действовал не по своей воле.
Чуть наклонив голову вбок, я продолжал смотреть в глаза зверю. Только этот зрительный контакт удерживал от нападения его и его стаю, которая не спеша окружала меня со всех сторон. Я знал: если начну убивать, они бросятся все разом, и тогда хоть один да дотянется. Оставалось только заставить их бояться меня сильнее, чем того, кто ими управлял.
Не отрывая взгляда от глаз хищника, я обратился к Эфиру. В его глубинах, на слоях, где могли существовать лишь очень сильные демоны, обитали существа, приходящиеся этим волкам дальними родственниками. Я показал им врагов, и две твари подняли морды, почуяв запах крови.
Они вынырнули прямо из воздуха, упали костлявыми лапами на мягкую траву, даже не промяв её, и встали по бокам от меня. Их внешний вид уже вызывал страх и отвращение: исковерканное собачье тело, торчащие из тонкой бурой кожи кости и шипы, местами оголённые гнилые мышцы, лапы с длинными острыми когтями, а вместо головы - череп с чёрными, как сама Бездна, провалами глазниц. Такую внешность баргесты приобретали, попадая в наш мир, хотя их истинный демонический облик был куда страшнее.
Волки, завидев таких противников, испуганно попятились, некоторые даже заскулили. Однако вожак остался на месте. Припав к земле, он оскалился насколько мог и рыкнул, наверное, больше для очистки совести.
Баргесты в ответ тоже хрипло завыли, и от этого звука волосы на затылке зашевелились даже у меня. Стая отпрянула, разомкнула кольцо окружения, но не побежала. Её вожак попятился, выпучив глаза: понял, что таких противников ему не одолеть. Я выглядел для него вполне уязвимым, но демоны - совсем другое дело, их сверхъестественная сущность должна была вызвать у зверя животный ужас. Волк постоял ещё немного, словно не в силах сдвинуться с места, потом дёрнул головой, рыкнул, и вся стая как по команде скрылась в лесу.