Неприкрытая жестокость
Шрифт:
В этот момент входная дверь издала мелодичный звон, и Аманда увидела высокую, очень красивую девушку, облаченную в брючный костюм бордового цвета, которая стремительно вошла в магазин. Ее руки были заняты какими-то пакетами.
— На прилавке найдется местечко? — спросила посетительница, виртуозно обходя пьедесталы и столики.
— Да, — ответила удивленная Аманда.
— Хорошо, — ответила девушка. Казалось, ее длинная шея вот-вот сломается под тяжестью густых волос персикового цвета, уложенных в прическу. На прилавок опустились бумажные пакетики и термос. —
Аманда не знала, смеяться ей или в ужасе отпрянуть, но все решили ее питомцы — они сразу же спрыгнули с витрины и принялись крутиться вокруг новой посетительницы, требуя внимания.
— Меня зовут Хелен Макинтош, я — детектив из полиции Холломена. Пришла, чтобы учинить вам жаркий допрос. Надеюсь, вы любите сандвич с жареной говядиной.
— Люблю, к тому же я голодна, а обед взять забыла. — Аманда встала. — У меня есть тарелки, кружки и любые столовые предметы, какие ни пожелаете.
Обед оказался замечательным, а Хелен Макинтош — таким отличным собеседником, что Аманда с горечью подумала: стоит ей ответить на все вопросы, и эта сверкающая звезда упорхнет, чтобы сиять где-то в другом месте.
Однако их неторопливый допрос продлился несколько часов с перерывами на обслуживание покупателей, в течение которых Хелен изображала из себя служащую магазина.
— У меня есть для вас сообщение от капитана Дельмонико, — сказала девушка, когда все последствия их обеда были убраны, а покупатели ушли.
— Он очень отличается от сержанта Джонса, — заметила Аманда.
— Это все равно что сравнивать «Вдову Клико» и медицинский спирт. Он просил передать вам — ваши племянники, Роберт и Гордон, живут в Кэрью уже больше восьми месяцев.
Женщина была шокирована:
— Не может быть!
— Точно.
— Почему же они мне не сообщили? Не навестили?
— Капитан считает, что дело в их сущности. Они — изрядные шутники. Их развлекало каждый день посмеиваться над тем, что вы не знаете об их соседстве. По его мнению, в их поступке нет особой зловредности. Они — не вандалы, их забавляют шутки другого типа.
— У вас есть номер их телефона?
— Конечно. Я дам вам его перед уходом. — Хелен огляделась вокруг: — У вас совершенно роскошный магазин, мне он нравится. Здесь я найду решение всех моих рождественских проблем с подарками. Особенно великолепна вон та массивная ваза с заключенными в стекло павлиньими перьями — ведь так трудно придать стеклу такой радужный, металлический перелив цвета. Моему отцу она безумно понравится, у него в офисе как раз есть пустующий пьедестал.
Аманда покраснела.
— Она очень дорогая, Хелен. Эксклюзивная работа Антонио Глаубера, — тихо проговорила женщина, предполагая, что сейчас зарождающаяся дружба уйдет, так толком и не начавшись.
— Насколько дорогая?
— Пятнадцать тысяч долларов.
— О, и только? Я думала, вы скажете сто тысяч. Повесьте
Глаза Аманды стали такими же круглыми, как у стеклянного мишки Тедди.
— Вы… действительно можете себе это позволить, Хелен?
— Доход от моего трастового фонда составляет миллион долларов в год, — ответила девушка так, словно говорила о пустяках. — Я не трачу бездумно направо и налево, но так трудно найти подарок родителям, которые могут купить себе все, что угодно, не задумываясь о цене. А эта ваза великолепна. Отцу она очень понравится.
— Конечно же, она продается, но я не думала, что ее когда-нибудь купят, — внезапно охрипшим голосом выговорила Аманда. — К этим самобытным творениям так привязываешься. Однако с тех пор, как я обосновалась в «Басквош-молл», дела идут неплохо; следующим летом придется отправиться в поездку за новыми творениями.
— И я понимаю, почему около мишки Тедди стоит табличка «Не для продажи». Он — настоящий музейный экспонат.
— Да. Я никогда его не продам.
— Вряд ли кто в состоянии его купить. На какую сумму вы его застраховали?
— Четверть миллиона.
У Хелен даже глаза засверкали.
— Но это же нелепо! Вы ведь наверняка знаете его реальную стоимость.
— Он стоит ту сумму, которую я назначаю, Хелен. Если бы я оценила его дороже, то мишку пришлось бы запереть в сейфе и его никто бы не увидел. А Лоренцо создавал его не для этого. Лоренцо создал Тедди для меня, это мое личное произведение искусства. Я никогда не продам его.
Услышав стальные нотки в голосе Аманды, Хелен отступила, предпочтя опуститься на ковер, чтобы поиграть с котом и собакой. Она начала свое расследование, однако оно далеко от завершения. Пока сделано главное: установлен контакт с Амандой — лучшим источником информации о близнецах. Решено: обед дважды в неделю. И как здорово, когда тебе действительно нравится человек, с которым пришлось работать.
— Ты можешь себе это представить? — спросила Аманда Хэнка, когда они вечером ужинали в ее квартире. — Восемь месяцев здесь, и ни слова мне! Я позвонила Роберту и устроила ему такой разгон! Они никогда не изменятся! Самовлюбленные и эгоистичные. Трагедия в том, Хэнк, что они умны. Очень умны. Роберт играет со словами, как котенок с клубком ниток, а Гордон — великолепный актер. Они оба — актеры, им нужно по-настоящему реализовывать свои таланты, а они? Слоняются по киностудиям, участвуя в глупых проектах. Они сводят меня с ума! — Голос Аманды переменился, перейдя чуть ли не в крик: — Они убили своих родителей!
Лапша вывалилась из замерших палочек Хэнка, он отложил еду в сторону и в удивлении уставился на женщину.
— Прости, что ты сказала?
— Ты все верно расслышал! Они столкнули отца с лестницы, когда им было по восемь лет, и подложили матери в еду мышьяк, когда в ней больше не нуждались.
— Bay! — Хэнк снова взял палочки и подцепил лапшу, он был очень голоден. — Я так понимаю, наказания они избежали.
— Да. — Аманда вздохнула: — Как мне быть с моим состоянием?