Неприкрытая жестокость
Шрифт:
— Его семья думает так же? — спросил Ник.
— Возможно. Когда мы вчера ужинали, он интересовался, какое обручальное кольцо мне понравилось бы. Я огрызнулась. Сказала, что сама выберу себе кольцо, а моему жениху нужно будет только за него заплатить. Курт мог понять мой ответ буквально. Вряд ли он опасается, что я могу отвергнуть его предложение. — Неожиданно в глазах девушки заблестели слезы. — Я такая жестокая!
— Если ты не хочешь быть с ним, лучше проявить жестокость, — заметила Делия.
— Думаю, нам придется принять на веру, что семья Курта считает тебя его будущей женой, —
— А счет в швейцарском банке это только подтверждает, — добавил Ник. — Как может банда американских похитителей попасть в неприступный швейцарский банк? Никак. Десять миллионов долларов! Огромный выкуп! Похитители наверняка знают, что из такого банка мы не получим никакой информации. Все же знают об осевшем в швейцарских банках золоте нацистов, но доказать это и забрать его никто не может. Какие же там проценты начислились за двадцать с лишним лет!
— Хелен, если это окажется палец Курта, ты понимаешь, что тебе придется позвонить его семье? — спросил Кармайн. — Его отец еще жив?
— Да, граф еще жив, и я все понимаю.
— Граф — его имя?
— Нет, титул. В Англии его считали бы бароном. Но ему я звонить не буду, он слишком старый. Сейчас все семейные дела ведет Дагмар, сестра Курта, — ответила девушка.
— Расскажи нам немного о фон Фалендорфах, Хелен.
— Графа зовут Эрих. Сбежав из Восточной Германии, он наконец получил шанс пустить в дело приданое своей жены итальянки — пока Гитлер был у власти, они сидели очень тихо. Баронесса профинансировала создание его первой фабрики в Мюнхене. Эрих был гениальным химиком, занимающимся усовершенствованием процесса окраски синтетических тканей. Сейчас, двадцать лет спустя, «Фалендорф фарбен» насчитывает дюжину предприятий, разбросанных по всей Западной Германии.
— Как баронессе удалось сохранить свои денежки непощипанными во времена Третьего рейха? — спросил Ник, хмуря брови.
— Потому что ее отец положил их на счет в швейцарском банке. Прямо на следующий день после того, как Муссолини подписал с Гитлером «Стальной пакт». По-видимому, миланской знати удалось заткнуть Муссолини за пояс.
— Знания, почерпнутые из уроков мисс Проктер, Хелен? — спросил Кармайн улыбаясь.
— Именно так, сэр.
— Какое отношение ко всему этому имеет Курт? — не удержался Ник.
— Хелен сейчас объяснит, — мягко ответил Кармайн.
— Способности Курта к математике проявились очень рано, а с возрастом он увлекся физикой. Зато Дагмар пошла по стопам отца и стала химиком. Она на пять лет старше Курта. Окончив университет, Дагмар стала работать на «Фалендорф фарбен» химиком-исследователем. Там она проявила себя даже лучше барона, и потому Курт смог заниматься тем, что ему было интересно, — физикой элементарных частиц. Отец дал свое согласие, узнав, что сын вполне может стать нобелевским лауреатом.
— Значит, они снобы? — спросил Ник.
— Причем непримиримые, — без колебаний ответила Хелен. — С известной родословной, идущей от прусских дворян. Они очень озабочены чистотой крови. Фалендорфы — католические социал-демократы и потому не поддержали Гитлера.
— А Дагмар замужем? — поинтересовался Кармайн.
—
— И сколько у Дагмар и Джозефа детей? — спросил Кармайн.
— Четверо. Двое мальчиков и две девочки. От семи до пятнадцати лет. Самая младшая проявляет недюжинный интеллект. Детей научили презирать собственного отца, — пояснила Хелен.
— Какая фамилия была у Джозефа, прежде чем он сменил ее на фон Фалендорф? — спросила Делия.
— Этого я не выяснила. Семья успешно занимается самообманом — они хотят, чтобы все окружающие поверили, будто Джозеф на самом деле является каким-то их дальним родственником.
— Сможешь все выяснить, Дилс? — спросил Кармайн.
— Если бы дело происходило в Англии, то да. Но не в Германии. К чему вы клоните?
— Это может оказаться семейными разборками.
— Меня не удивило бы, — холодно заметила Хелен.
— Десять миллионов долларов! — воскликнула Делия. — Они смогут собрать такую сумму?
— Честно — не знаю! Как я им все скажу?
— Как обычно делают полицейские, — ответил Кармайн. — Мягко, с сочувствием и одновременно бесстрастно.
— Но смогут ли они собрать такую сумму, капитан?
— Какая безупречная схема, — заметила Делия. — Похищение неизменно раскрывается во время передачи выкупа — очень трудно уйти незамеченным с назначенного места. Здесь же у нас нет никакого места, только номер в швейцарском банке. Деньги никогда не попадут в США, а Швейцария никогда не разглашает информацию о своих клиентах.
— И едва деньги попадут на счет, мы уже никого не сможем схватить, — добавил Ник. — Вот хреново.
Кармайн вышел из-за стола и вытащил свой бумажник:
— На сей раз я плачу.
До самого кабинета Кармайна Хелен не проронила ни слова.
— Я приняла решение, капитан, — сказала она на месте. — Я поговорю с Дагмар, но не буду намекать на то, что похищение может быть спланировано кем-то из семьи. Она сама в ладах с логикой.
— Хорошее решение, — заметил Кармайн присаживаясь.
Следом за ними в кабинет вошел Ник.
— Это палец Курта фон Фалендорфа, — оповестил он. — Перепроверили дважды.