Неприметный холостяк; Переплет; Простак в стране чудес

Вудхаус Пелам Гренвилл

– Да, миссис Г., – кивнула мисс Путнэм. – Лучше уж оставьте эту идею. У них против вас есть все компрометирующие сведения. Теперь мне понятно, почему вы так занервничали, когда я сообщила, что Суп Слаттери околачивается в городке по соседству.

Сенатор Опэл выступил вперед, словно человек, намеревающийся даровать городу свободу.

– Я хочу, мистер Слаттери, пожать вашу руку!

– Вон как? – бросил на него недобрый взгляд Слаттери и спрятал руки за спину.

Память у взломщиков долгая.

– Что ж, – с сожалением произнесла мисс

Путнэм, надеявшаяся, что не так закончится эта ночь, – вижу, все вы старые друзья. Мне тут делать больше нечего, а потому отправляюсь в постель досыпать.

И она понуро направилась к двери, а дойдя, обернулась, чтобы поделиться на прощание житейской мудростью:

– Вот что получается, миссис Г., когда у человека есть прошлое. Никому не приносит добра прошлое это. Никогда не предугадаешь, в какой момент оно выскочит! А я-то еще распиналась перед вами, объясняла, кто это такой – сообщник в доме! Ладно, доброй вам ночи. – И мисс Путнэм удалилась со сцены, разочарованная, печальная.

После ее ухода на несколько минут воцарилось молчание.

– Что ж… – начал Суп, и то, что он намеревался произнести прощальную речь, доказывало его движение к окну.

– Вот именно! Убирайся отсюда! – воскликнула миссис Гедж.

Он уже ухватил рукой штору, но тут замер.

– Значит, бросила ты меня, Джулия, чтобы выйти за богатого? Не говорю, что ты совсем уж не права. Сейфы – это для простаков, много от них не получишь. Я и сам ухожу от дел. Думаю купить ферму. Прощай!

И штора за ним упала.

– А теперь убирайтесь! – распорядилась миссис Гедж. – Все, все.

– Мадам, – начал сенатор Опэл, – позвольте заверить, что…

И умолк, насторожившись. Из коридора донесся шум неверных шагов. Появившись ниоткуда, ухватилась за дверной косяк рука, точно в романе тайн, потом раскатился веселый смех, и через порог переступил Дж. Веллингтон Гедж.

Двинулся он прямиком к кровати и хлопнулся на нее. Для проницательного глаза было очевидно, что пребывает он на много морских сажень ниже уровня моря.

Когда они с виконтом за несколько часов до того узнали друг друга на яхте, у обоих свалился камень с души. После первого мига паники, когда каждый счел другого за гостя из потустороннего мира, встреча обернулась развеселой пирушкой. С полчаса оба сидели бок о бок, нелицеприятно высказывая мнение о Пэки и набрасывая широкими мазками картину, как они поступят с ним, вернувшись вместе в шато. Виконт высказал соображение, что им не суметь расправиться с Пэки достойно, не подкрепившись предварительно едой и выпивкой. Гедж охотно с этим согласился, и приятный ужин на двоих начался в отеле «Дез Этранжэ» примерно в половине десятого. В полночь пир был в разгаре. В час ночи виконт молча, с умиротворенным видом соскользнул на пол, и его намерение там остаться было настолько очевидным, что Гедж почувствовал – пора и ему отправляться домой, на боковую. И вот он тут, готовый отойти ко сну.

Сборище народа в его спальне поначалу его озадачило. Он переводил недоуменный взгляд с одного

на другого. Но потом, видимо, уверив себя, что в такой час ночи оптические галлюцинации – штука вполне понятная, снял воротничок, ухватив за оба конца и рванув их, а там, забравшись в кровать, заснул мирным сном.

Первым высказался Пэки.

– И этого человека вы хотели сделать послом! Всерьез предлагали опустить его на волю в Париж! Если уж он такое в Сен-Роке проделывает, представьте, до чего он дойдет, получив в свое распоряжение все возможности Парижа! Советую вам увезти его обратно в Калифорнию и держать там. В сущности, – добавил Пэки, – простите, я даже настаиваю на этом. Он просто измаялся в тоске по старому родному городу. Жестоко удерживать его вдали от родины. Мне хотелось бы получить ваше слово, миссис Гедж, что вы вернетесь в Глендейл, и как можно скорее.

Ее глаза встретили его взгляд. Она прочитала в них угрозу. Женщиной она была ясномыслящей, и сразу поняла, как подорвется домашняя дисциплина, если тайну откроют мистеру Геджу. Скрипя зубами, через силу, но слово она все-таки дала.

– Теперь мы уезжаем, – заявил сенатор с видом довольного гостя, очень неохотно покидающего вечеринку. – Не сомневаюсь, что в отеле мы сумеем найти номер.

– А у меня, – вмешался Пэки, – идея получше! Давайте поедем на мою яхту! Каюты найдутся для всех! Всем будет уютно.

– Превосходно!

– Если миссис Гедж разрешит взять на время ее моторку… Спасибо. Тогда встречаемся, как будете готовы, у лодочного домика.

– Паковаться я буду сам, – сообщил сенатор Опэл. – У меня есть кое-какие маленькие ценности, жаль было бы лишиться их. – И он бросил на миссис Гедж многозначительный взгляд, но миссис Гедж проигнорировала его. Молча повернувшись, она выплыла из зала. Храп с кровати подгонял ее точно благословение.

7

В напитанной ароматами ночи Пэки спускался по холму к лодочному домику. Мирно сияли звезды, и на сердце у него тоже царил мир. Правда, теперь он навсегда потерял Джейн, но что значат его личные беды в сравнении с Ниагарами нежности и света, залившими окружающий его мирок? На сколько мог видеть глаз, у всех обитателей этого мирка за исключением его самого все сложилось прекрасно. Гедж, когда проснется, обретет счастье, которое утешит его страдания от жесточайшей головной боли. Виконт опять стал самим собой. И Джейн с Блэром заживет счастливо.

Да, расчудесно все обернулось, размышлял Пэки. Здорово и замечательно.

Дойдя до лодочного домика, он открыл дверь, и сразу же его внимание привлек странный придушенный стон, доносившийся из темного угла.

Осторожно приблизившись, Пэки сумел разглядеть что-то вроде кокона огромных размеров, а при более пристальном осмотре обнаружил, что это не кто иной, как Блэр Эгглстон, накрепко связанный прочными веревками, с кляпом во рту.

Пэки перерезал веревки и вынул кляп.

– Эгг! – встревоженно воскликнул он.