Непримиримые 4
Шрифт:
– Да и я на эту роль не претендую, – парирует Ирка.
Никогда не болел желанием кого-нибудь выпороть, но сейчас остро ощущаю потребность как следует оприходовать шикарную задницу Королька. Может, хотя бы так мне полегчает… Даже воображение подкидывает развратно-жгучую картинку голого зада соседки. Сочные ягодицы с красными следами от МОИХ! рук.
Нутро ликует, меня начинает потряхивать. Натужно сглатываю:
– Опять суч*** включаешь?
– Если понадобится, и не только её! – рявкает Королёк, вскакивая со стула и заставляя меня на миг заткнуться.
Да
Прибить-залюбить!
Вот-вот сорвусь и сделаю разом и одно, и другое.
Усилием воли остаюсь на месте.
– Это не поможет. Ир, ну на хера ты полезла в этот турнир?! – вторю зло. – Цену себе набить? – выискиваю на лице соседки хоть отклик. – Меня побесить, или перед якутом своим блеснуть? – вроде что-то едва уловимое проскальзывает в глазах Ирки – не то страх, не то упрямство, обида, растерянность. – Или забавы ради? – перебираю варианты, как бы смехотворны ни казались.
– Ты!.. Из-за тебя! – впервые вижу настолько эмоционально переполненную соседку. Ещё чуть-чуть – и с кулаками на меня бросится.
– Не понял, загвоздка во мне? – мало смахивает на шок. Неприятный такой, сродни ступора после звучной оплеухи. – Даже не представляю, каким боком причиной стал я! – мрачно, сквозь зубы, пристально – глаза в глаза. Жду ответа, но Ирка молча сопит. – Что конкретно тебя не устраивает? – требую объяснений. – Претензии озвучь, чтобы я мог их устранить!
– Ты оккупировал мой дом! Мою комнату. Мою уборную. Мою постель… Мою жизнь… – сходит на нет пыл Королька. Она подавлена, уязвлена. – Раз уж ты не спешишь съезжать, как бы я ни старалась от тебя избавиться, я решила уехать сама. Мне были нужны деньги, чтобы снять квартиру. И таким образом решить проблему. Думала, это неплохой способ…
Сердце долбит мозг похлеще дятла, вбивающего клюв в дерево. Эхо гулко отдаётся в голове. Кровь бурлит. Даже не знаю, что хуже: увидеть, как Ирка обнимается с другим, но при этом позволяя глубоко в душе теплиться робкой надежде на чудо, или то, что услышал сейчас. В лоб, без прикрас и мягкости… после того, что у нас было, а мне казалось, что у НАС БЫЛО.
Твою ж мать! Неужели она, и правда…
– То есть, ты тупо хочешь от меня избавиться? – Несколько минут пилю смущённого Королька пристальным взглядом, мысленно требуя срочно отказаться от своих слов, но Ирка молчит, глаза в пол.
Ира
«Не смотри ТАК на меня! Прошу, не надо!!!» – молю в сердцах, боясь поднять голову и быть пойманной грозовой серостью глаз Игната. Даже без прямого контакта меня пробирает насквозь. От стыда горят уши, лицо, я на грани разреветься и покаяться в грехах. Броситься к Селивёрстову на грудь, вцепиться в него и просить прощения за грубость, которую высказала. Пусть она правдива, но правдива только отчасти…
Секунды превращаются в минуты, а те тянутся ощутимо нервозно для психики.
Отмираю лишь когда Игнат распахивает створку шкафа.
С грохотом затворяет шкаф, импульсивно открывает ящик письменного стола. Выгружает стопкой учебники и тетради. Из кармана сумки достаёт пакет, встряхивает и туда сгребает учебный материал – книги, конспекты…
Несколько секунд задумчиво–бегло осматривает комнату. Шагает в ванную комнату. Раздаётся перестук, возня – он явно собирает рыльно-мыльные принадлежности.
Через несколько минут появляется с пакетом. С пола подхватывает сумку, водружает на плечо. Секунду медлит, порывисто возвращается к постели. Из вороха игрушек, которые валяются неорганизованной грудой в изголовье, выуживает… морковку?! С каким-то злым удовлетворением засовывает к себе в пакет.
Смеяться или плакать – пока не разбираю. Ситуация абсурдна до смеха через слёзы.
– Прости, что пошатнул твой идеальный мир собой, назойливо-убогим, а теперь на хер с турнира вали! – чеканит хлёстко и колюче Игнат, обернувшись уже на пороге.
– Не могу, – клацаю зубами – меня пробивает дрожь. Теряюсь в непонимании, от чего больше – от злости, негодования, расстройства, обиды, такого кардинального решения Селивёрстова, которого ждала ещё недавно и совершенно никак не ожидала сейчас.
– Я, бл***, в несколько минут решил твою проблему. Освободил твою грёбаную ванную, кровать, комнату от себя. Радуйся, я ухожу. А теперь ты реши мою – себя нах*** с турнира убери!
– Но…
– Никаких «но»! Зур проблемы с подписчиками уладит.
– И тебе есть куда… – тяжко даётся, воздух плотно застревает в груди.
– Я больше не твоя головная боль, – кривая улыбка, леденючий взгляд. – Ты же девочка умная, прекрасно знаешь, мне есть, куда пойти.
– Кота не забудь! – едва не захлёбываюсь болью, но лучше сдохну, чем признаюсь, что не хочу его ухода и всячески пытаюсь остановить.
– О, кот твоя проблема? – вот теперь уже издевается.
– Нет, – признаюсь глухо.
– Вот и отлично! – зло. – Не снимешь заявку на участие, я тебя так изведу самыми гнусными способами, что пожалеешь о своём упрямстве!
– Настоящий мужик! – выплёвываю горечь обиды.
– Бл***, ты реально хочешь поговорить кто мужик, а кто баба?
– Пошёл ты!
– Уже… – Селивёрстов хлопает дверью, да так, что вздрагиваю.
– Морковку… верни, – бормочу чуть слышно. Глаза режет – смаргиваю подступающие слёзы. Я не слабачка! Не зареву!
Становится нестерпимо больно и одиноко, будто Селивёрстов этим хлопком отсёк единственную нить, что нас удерживала. Поворачиваюсь к ноуту, взгляд бестолково останавливается на кадре, где Игнат на фоне моей машины. Руки на груди, взгляд задумчиво-решительный. Морозно… он выглядит человеком, который не отступится, раздавит любого, кто ему помешает.