Неприрученный вампир
Шрифт:
Ничего не происходило…
Шелл разбила шар о дверь. Осколки стекла нырнули ей в кожу, и она охнула. Магия вытекала из разбитого шара, бросая вызов гравитации, когда бежала ручейками, разветвляясь вдоль стены, как ищущие лозы. Она приготовилась к удару, но взрыва энергии так и не последовало. Вместо этого поток магии ослабел, больше не давя на Шелль. Вибрации вдоль ее кожи становились слабее, и грудная клетка больше не ощущалась так, будто ее сжимали в тисках. Течение превратилось в ничто, и она могла стоять, не чувствуя, что борется с ураганным ветром. Успех!
«Хорошо…
Она уперлась ладонями в дверь и толкнула ее. Защелка поддалась давлению, и дверь приоткрылась. Ядовитый запах вторгся в ноздри Шелль, и она задушила рвотный позыв. «Бля». Что бы ни было в подвале Макалистера, оно пахло как задница дьявола. Определенно не такой запах, она ожидала. Это могло ничего не значить… или могло быть очень, очень плохо.
Шелль никогда не ожидала, что будет легко. Но она надеялась, что будет не так сложно. Она широко распахнула потайную дверь. Еще одна волна этого ужасного зловония ударила ее, и она подумала о том, чтобы развернуться прямо здесь и сейчас. Может быть, Сортиари держали там разлагающиеся тела неудачливых воров? Шелль вздрогнула. Дерьмо.
Ее шаги были тихими, когда она спускалась по необычно крутой лестнице. Шаг за шагом темнота становилась все более плотной даже для ее обостренного зрения. Она протянула руки по обе стороны от себя. Грубый, холодный камень царапал ее ладони. Даже звук ее собственного дыхания становился приглушенным, чем глубже она уходила. Живот Шелль сжался, а зловонный запах усилился, душа ее. Она натянула рубашку на нос и сосредоточилась на том, чтобы не дышать. Даже берсеркеры не пахли так ужасно. Боги. Она могла упасть в обморок от запаха, прежде чем получит в руки кусочек Александрийского ключа Сортиари.
Кромешная тьма уступила место слабому свету, когда Шелль спустилась на три ступени ниже. Ее шаги эхом отдавались от мощеного каменного пола, когда она продвигалась глубже в комнату, которую можно было описать только как сокровищницу. Блин. Она сорвала чертов джекпот! Аккуратно и опрятно, очевидно, организовано кем-то с несколькими синдромами ОКР, комната содержала сверхъестественные и мирские реликвии. О каких-то Шелль знала, что они потеряны навечно. О других она жаждала узнать больше. Из главной комнаты в разные стороны ответвлялось несколько тоннелей. Они вели в другие покои? Еще сокровища? Черт. Шелль очень хотелось, чтобы у нее было время это выяснить.
Она прошлась по комнате. Реликвии хранились в алфавитном порядке! Шелль подняла кулак в воздух. Если бы Макалистер был сейчас здесь, у нее был бы соблазн поцеловать ублюдка прямо в губы. Он сделал половину работы за нее. Очевидно, он был достаточно высокомерен, чтобы думать, что его мины-ловушки отпугнут воров, прежде чем те доберутся до его идеально организованной комнаты. Жаль, что он не рассчитывал на Шелль: экстраординарную расхитительницу гробниц. Она пробежалась по рядам, водя пальцем по воздуху около полок. АБ… АВ… АК… АЛ. Она немного наклонилась, широко раскрыв глаза от волнения. «Джекпот».
Шелестящий звук слева от Шелль привлек внимание. Она выпрямилась, ее взгляд остановился на одном из туннелей. Низкий гул раздался справа, и она развернулась к другому туннелю. Все вокруг эхом отдавалось шуршание чего-то приближающегося. Ее внутренности сжались, и адреналин хлынул в кровь. Она начала думать, что эти туннели не ведут в другие сокровищницы. И очевидно, она была здесь не одна.
«Черт, черт, черт».
Вот что она получила за подсчет цыплят до того, как они вылупились.
***
Его пара была в опасности.
Ветер шелестел в шерсти, мириады запахов вторгались в ноздри. Существа то появлялись, то исчезали из поля зрения. Кролики, белки, мыши, маленькие птички, которые ночевали в высокой траве. Он хотел погнаться за ним. Искать. Кормиться. Однако отложил эти отвлекающие факторы на задний план. Ничто не было важнее его пары.
Беспокойство пронзило грудную клетку. Вцепилось когтями в разум. Адреналин хлынул в кровь, и он прибавил шагу, побежал быстрее, чем когда-либо. Так много миль, и время не на его стороне.
«Нужно… быть… с ней. Защищать. Свое».
Волк покачал головой. Эти мысли принадлежали мужчине, и они чувствовались смешно. Чужеродно. Теперь мысли были инстинктами. Направляющая сила, которой не нужны слова, чтобы формулировать. Слова замедляли. Отвлекали внимание.
Он знал, что должен делать. Не было смысла думать об этом. Причины принадлежали Гуннару, а он больше не контролировал ситуацию. Они работали в тандеме, их мысли были так близки друг к другу, как никогда. Волк знал только действия и призвал Гуннара доверять. Выпустить поводья из рук. Позволить им сделать то, что должно быть сделано.
«Вместе».
Мили пролетали под их лапами. Вдалеке, горели огни города, как звезды в небе. Усталость давила на мышцы, обжигала легкие с каждым вдохом. Подушечки лап жалило при каждом шаге, но они продолжали двигаться. Они не остановятся, пока не доберутся до нее.
Ветер переменился, и он замедлил шаг, чтобы подставить морду ветру. На расстоянии, но он уловил запах своей пары. Волк остановился и издал низкий вой, который эхом разнесся вокруг них. С визгом он изменил курс, когтями взрывая землю, когда набрал скорость. Не слишком далеко. Уверенными шагами он метался зигзагами, надеясь уловить более сильный запах. Он снова изменил курс, повернул направо и продолжил свой путь, позволяя острым чувствам направлять.
Вдали маячило здание. Стекло, металл, бетон. Пахло магией, мускусом и опасностью. Он затаил дыхание, чтобы очистить ноздри, но это не остановило покалывание. Шаг замедлился, лапы вытянулись, тело сгорбилось, когда он подошел ближе к строению. Низкое шипение окружило его, и хныканье пробралось вверх по горлу, когда он сделал вдох, который обжег легкие.
«Серебро. В воздухе».
Толстая шкура защитит, но только временно. Он не посмел сделать еще один вдох, когда бежал через территорию к двери, которая была приоткрыта, в передней части здания. Боль пронизывала его, пепел серебряной пыли покрывал шкуру. Ему нужен был воздух, но если еще хоть немного серебра попадет в тело, он может не выжить.