Неприрученный вампир

Бакстер Кейт

Грегор поднял кол, паря над сердцем Шелль. Ее пульс участился, дыхание перехватило, когда она поняла, что кусает больше, чем может проглотить. Единственное, о чем девушка сожалела за свою долгую жизнь, так это о том, что не смогла провести больше времени с Гуннаром.

«Боги. Почему я не могла найти его раньше?»

Шелль и Грегор рухнули на землю, когда раненый волк бросился на них. Рык сорвался с губ Гуннара, когда его мощные челюсти зажали горло берсерка. Он дернул головой, разрывая мышцы, и Грегор толкнул Гуннара, в последний

раз вонзив серебряный кинжал в его тело, прежде чем заставить себя встать. От этого ужасного вида у Шелль сжался желудок. Как любое существо могло пережить такие раны, было загадкой. Голова зверя свисала под странным углом, он сжал рану, развернулся и побежал… темное пятно на светлеющем небе.

Чертов трус. Это не имело значения. Он снова споткнется. И когда сделает это, они избавят мир от его злой задницы раз и навсегда.

Шелль повернулась вовремя, чтобы увидеть, как Гуннар снова рухнул на землю. Луна уступила место солнцу, как только рассвело, и волк издал низкий и скорбный вой, от которого кровь стыла в жилах. Звуки битвы вокруг них затихли. Медведь издал рев, и Ронан победно закричал. Шелль думала спасти положение. Вместо этого она только усугубила ситуацию? Михаил и остальные, казалось, жили достаточно хорошо. Все, что Шелль удалось сделать, почти ее убило.

Гуннар издал еще один болезненный вой, и звук треска костей заставил Шелль вздрогнуть. О нет. Он менялся. Страдание во время перехода со смертельными ранами, которые, без сомнения, только еще больше ослабят его.

Дерьмо только что перешло из плохого в худшее.

Глава 30

Шелль не волновало, что солнце сожжет ее до хрустящей корочки. Она отказывалась покинуть Гуннара, пока он был еще уязвим.

— Шелль, не глупи. Он не хотел бы, чтобы ты подвергала себя опасности.

Девушка повернула голову в сторону Ронана, но не обратила на него внимания. Пара Михаила, Клэр, была невосприимчива к солнечному свету. Почему у нее не может быть этой суперсилы? Вместо этого, сама мысль о дневном свете заставила ее кровь закипеть в жилах. Кстати, говоря о несправедливости.

— Я никуда не собираюсь, Гуннар, — не важно, понимал он ее или нет. — Я собираюсь переждать это с тобой.

Он издал скорбный вой. Шелль могла только представить, как ему больно. Переход был жестоким. Его кости ломались и переделывались, тело уродовалось ужасными, неестественными способами, которые заставили ее желудок переворачиваться. Боги, если бы она могла вынести эту боль за него, она бы это сделала.

Вокруг них члены стаи Гуннара валялись на Земле на разных стадиях перехода. Она подозревала, что Гуннару потребовалось больше времени из-за силы его волка, а также из-за ран. Она сомневалась, что Альфа легко освободит их общее тело. Сколько еще ему придется это терпеть?

— Шелль? — Ронан опустился на колени позади нее и положил руку ей на плечо.

— Я не могу его бросить, — она прислонилась к плечу Ронана. — Ты бы хотел покинуть Найю?

Брат не ответил, потому что они оба знали, каков будет его ответ.

— Мы можем хотя бы переместить

его? Провести вас внутрь здания, где есть хоть какое-то укрытие?

Вся восточная стена ресторана была взорвана. Это обеспечило бы им такое же укрытие от восхода солнца, как теплица.

— Посмотри на него, Ронан. Кто знает, что случится, если мы перенесем его? Все будет хорошо, — сказала она.

Ронан насмешливо фыркнул.

— Если он полностью не обратиться в течение следующих пяти минут, никто из нас не будет в порядке, Шелль.

Она поняла подтекст его слов. Ронан не уходил от Шелль так же, как она не уходила от Гуннара. Как только солнце появится, Шелль и Ронан будут мертвы, а Гуннар без своей пары поддастся безумию. В принципе, они все в жопе.

— Шелль, он делал это без тебя. Тысячи раз. Я уверен, что даже раненый. Не давай ему поводов для еще одного беспокойства и отправляйся в безопасное место.

Ронан был прав. И все же она не могла заставить свое тело сдвинуться ни на дюйм.

— Шелль? — голос Джиллиан был слабым, когда она вышла из здания. Голышом и все же исцеляясь от многочисленных порезов и царапин, она выглядела немного хуже. — Он прав. Тебе нужно убираться отсюда. Гуннар задушит нас всех, если узнает, что мы позволили тебе остаться здесь.

— Я не могу его бросить, — слова были переполнены эмоциями, когда она произносила их.

— Ты должна, — сказала Джиллиан. — У нас все под контролем. Пусть стая позаботится о нем.

Она все еще не знала, насколько серьезно ранен Гуннар. Он сражался, боролся с Грегором. И хотя он вышел победителем, но получил серьезные повреждения. Что если стресс перехода повлиял на скорость, с которой он исцелялся?

— Давай, Шелль, — настаивал Ронан. — Нам нужно выбираться отсюда.

Небо осветилось на горизонте, полосы лаванды на фоне серого рассвета. Время было на исходе. Если они не уйдут сейчас, их поймают лучи без укрытия. Они будут обречены. И это будет вина Шелль.

— Ладно, — Боги, она не хотела уходить от него. С таким же успехом девушка могла оставить свою руку. Ногу. Гребаный позвоночник или печень. Теперь он был жизненно важной ее частью. Орган, который был ей нужен, чтобы выжить. Слезы навернулись на глаза и покатились по щекам. Если Гуннар не переживет раны, она никогда не оправится от горя.

Безумие было бы прогулкой в парке по сравнению с тем, как она будет страдать.

— Мне нужна минутка, — эта мысль поразила ее, она поднесла запястье ко рту и укусила. Кровь хлынула из проколов, и она стала сжимать руку в кулак, когда держала запястье надо ртом Гуннара.

— Что ты делаешь?

Шелль предпочла проигнорировать шокированный тон Джиллиан.

Если ее причудливая вампирская кровь собиралась сделать что-то положительное для нее, она молилась, чтобы это помогло Гуннару перейти и исцелиться без осложнений. Арен все еще числился пропавшим без вести.

Гуннар должен был быть на вершине. Он должен был быть сильным. И готовым защищаться, если понадобится. Если Шелль может дать ему какое-то преимущество, она чертовски хорошо справиться с этим.