Непристойный танец
Шрифт:
– Но ведь и для вас Англия сейчас строит крейсеры на верфях Виккерса? У Британской империи есть жизненные интересы в самых разных уголках мира, – произнес майор, выпрямившись словно ярд проглотил: – Коли уж вы – потомственный военный, обязаны понимать, что существует стратегия…
– О, разумеется, – с дружелюбной улыбкой кивнул Бестужев. – Я имею представление о вашей стратегии. Не далее как в прошлом году ваш король встречался в Мариенбаде с американским послом Беллами Сторером и, говоря его собственными словами, настаивал, что Россию необходимо оставить на долгое время совершенно беспомощной и искалеченной в финансовом
– Я же не мальчик, – уныло сказал майор. – Подобного рода письменные показания всегда имеют продолжение. Рано или поздно ко мне явится обходительный джентльмен вроде вас и напомнит кое о чем…
– Возможно, – сказал Бестужев. – Это уже не в моей компетенции… Но я же не загонял вас силком в эти игры? Или у вас есть другой выход? Плохо верится… Не тяните, майор.
Он уже знал, что выиграл. Не было у его собеседника другого выхода – то есть был еще один, конечно, но майор что-то не походил на человека, собравшегося решить все жизненные сложности выстрелом в висок. И несколькими мгновениями позже, когда майор с тяжким вздохом придвинул к себе чернильницу, потянулся за белоснежной бумагой с красиво отпечатанным названием отеля, Бестужев не ощутил ни злорадства, ни торжества – слишком много сил и чувств было отдано, чтобы именно этого добиться…
– Извольте, – сказал майор с той же чопорностью, подавая ему пять или шесть листов, исписанных по-французски убористым почерком. – Бьюсь об заклад, вы любите английские романы. Эта сцена как две капли воды напоминает финальный эпизод из «Lady in white». [46]
– Возможно, – сказал Бестужев без улыбки, бегло просматривая бумаги.
Майор изо всех сил старался сохранить достоинство, держась так, словно ничего особенного не произошло, – всего-навсего один джентльмен изложил свою просьбу, а другой ее из благовоспитанности выполнил… Ну и черт с ним, главное достигнуто…
46
«Lady in white» – «Женщина в белом» (англ.).
– Да, это меня полностью устраивает… – сказал Бестужев, сложив бумаги вчетверо и спрятав во внутренний карман. – Но это еще не все… Где сейчас находится фрейлейн Гесслер? Поскольку она осталась на свободе, вы не могли с ней не встретиться…
– Еще не успел, – сказал майор. – Были другие дела, да и она еще не оставляла на почте письма… Если и приехала, то должна остановиться в отеле «Кайзерхоф».
Судя по тону, он не собрался рыцарски спасать даму – наоборот, считал, что коли уж ему фатально не повезло, то и очаровательная сообщница должна получить свою долю неприятностей. Это и понятно – кто она ему? Иностранка, нанятая для определенных заданий…
– Считаю своим долгом вас предупредить… – продолжал майор. – И мадемуазель Надежда, и ее друзья – люди
– Это уж моя забота, – заверил Бестужев. – Лишь бы вы не вздумали ее предупредить…
– Я не самоубийца, – сухо бросил майор.
– Я отчего-то так и полагал… И еще одно, клянусь вам – последнее… «Джон Грейтон». Только не притворяйтесь, что не слышали о нем. Вы ведь были в пансионате «У принцессы Елизаветы», вели дела с господином по кличке Кудеяр…
– Что она означает, кстати? – с искренним любопытством спросил майор. – Я не знаю русского…
– Пустяки, – сказал Бестужев. – Был такой разбойник в старые времена, вроде вашего Дика Терпина… Итак? Вы ведь имеете к рейсу «Джона Грейтона» в Россию самое прямое отношение? Коли уж специализируетесь на работе с нашими весьма радикальными партиями?
Откровенно признаться, все это было на уровне догадок – и возможная связь англичанина с «Грейтоном», и его специализация на бомбистах. Но очень уж многочисленны совпадения – и там и сям выныривает наш майор, как чертик из коробочки.
– Ну что вы молчите? – требовательно спросил Бестужев. – Облегчите уж душу полностью, смешно теперь увиливать… Где «Грейтон» должен выгрузить оружие?
– Точно мне неизвестно. Где-то в Финляндии. В данном случае я не организатор, я лишь контролирую отдельные этапы…
– Пароход еще в Кайзербурге?
– Да, он уходит сегодня ночью…
– И у вас, конечно же, есть доверенный человек на судне? Это ведь азбука… Есть? Вот видите… Вы должны с ним договориться, чтобы он взял меня на борт. А собственно, что там договариваться – просто прикажите, туманно сошлитесь на высшие интересы дела, о которых ему и знать-то не полагается. Он ведь в вашем подчинении, а не наоборот…
– Послушайте! – воскликнул майор. – На сей раз вы от меня требуете невозможного…
– Отчего же? Паспорт у меня надежный. Судно совершенно легально может взять на борт пассажира…
– Я не о том. На корабле поплывут… хозяева груза. Ваши социал-демократы. Я так и не знаю, сколько их будет, но уж, безусловно, не один и не два…
– Но и не взвод же?
– Да, конечно, не взвод…
– Вот видите.
– Нет уж, позвольте! – ощетинился майор. – Не буду врать, что меня хоть сколько-нибудь интересует ваша участь… но вас там непременно прикончат, а претензии ваша разведка потом обязательно предъявит мне.
– Ничего подобного, – заверил Бестужев. – Даю вам слово офицера. Хотите, я своей рукой сделаю соответствующую приписку к вашим показаниям? Напишу, что инициатива исходила исключительно от меня, а вы были принуждены… Видите? Вот так… Устраивает?
– И все равно, вас там прикончат…
– Ну, это мы еще посмотрим, – сказал Бестужев. – Итак, когда и где вы меня сможете представить вашему доверенному лицу на судне?
…Выйдя из отеля, он прежде всего направился к тем двум молодым людям, определенно истомившимся ожиданием.
– Все обошлось, майн герр? – весело поинтересовался тот, что щеголял в брюках для велосипедной езды. – У вас такое довольное лицо…
– Все обстоит прекрасно, друзья мои, – сказал Бестужев. – Вы меня выручили, я вам благодарен и прошу принять оговоренное вознаграждение, и даже сверх того…
И подал каждому по две золотых двадцатимарковых монеты с профилем кайзера Вильгельма.
– Благодарим, майн герр, – приподнял шляпу юноша в светлом жилете. – Вы крайне щедры, успехов вам и вашей даме…