Неприятности – мое ремесло
Шрифт:
– Как? – У нее был низкий хрипловатый голос, волновавший Дайла, словно звуки виолончели.
– Кэндлис. У меня кое-что есть на эту птичку.
– Например? – лениво поинтересовалась Фрэнсин.
Дайл едва слышно усмехнулся, глядя на нее сверху вниз, и широко раскрыл глаза, придав им невинное выражение. Фрэнсин Лей подумала, что белки его глаз имеют какой-то еле заметный оттенок, явно не белый.
– Много чего. – Дайл взмахнул незажженной сигаретой. – Например, в прошлом году он кинул одного крутого парня из Рино. У нас тут по подозрению в убийстве задержали
– И как отреагировал крутой парень? – тихо спросила Фрэнсин Лей.
– Никак – пока. Наверное, думает, что все было по-честному. Просто невозможно все время выигрывать.
– Но если он узнает правду, у Кэндлиса начнутся неприятности, – кивнула Фрэнсин Лей. – Кто этот крутой парень, Джорджи?
– Зря я все тебе рассказываю. – Дайл понизил голос и снова наклонился к девушке. – Его зовут Заппарти. Мы не встречались.
– Если у тебя есть хоть капля здравого смысла, Джорджи, то лучше и не встречаться. Нет уж, спасибо. Я не собираюсь ввязываться в это дело вместе с тобой.
Дайл высокомерно улыбнулся, сверкнув ровными зубами на гладком лице:
– Положись на меня, Фрэнси. Забудь обо всем – за исключением того, что я без ума от тебя.
– Налей нам выпить, – попросила девушка.
Комната, где они сидели, была гостиной в номере отеля; строгая отделка в красно-белых тонах напоминала интерьер какого-нибудь посольства. Белые стены с красными узорами, белые жалюзи в обрамлении белых портьер, полукруглый красный ковер с белой каймой перед камином. У стены между окнами помещался белый стол овальной формы с выемкой с одной стороны.
Дайл подошел к столу, налил виски в два стакана, добавил лед и содовую, затем вернулся с двумя стаканами в тот угол комнаты, где от алебастровой чаши все еще поднималась тонкая струйка дыма.
– Бросай своего игрока. – Дайл протянул девушке стакан. – Это он втянет тебя в неприятности, а не я.
Она отпила виски, кивнула. Дайл взял стакан из ее руки, сделал глоток, коснувшись губами того же места на ободке, наклонился с двумя стаканами в руках и снова поцеловал Фрэнсин в губы.
Дверь из комнаты в короткий коридор была задрапирована красными занавесками. Они раздвинулись на несколько дюймов, и в просвете появилось лицо мужчины; его холодные серые глаза задумчиво наблюдали за поцелуем. Затем занавески беззвучно сомкнулись.
Через секунду входная дверь громко хлопнула, и из коридора донесся звук шагов. В комнату, раздвинув занавески, вошел Джонни де Руз. Дайл к этому моменту уже прикуривал сигарету.
Джонни де Руз был высоким и стройным мужчиной, одетым в превосходно скроенный темный костюм. От уголков его холодных серых глаз лучиками расходились мелкие морщинки, которые обычно образуются от смеха. У него был изящно очерченный, но не безвольный рот и выступающий подбородок с ямочкой посередине.
Дайл пристально посмотрел на него и неопределенно взмахнул рукой. Де Руз молча подошел к столику, налил виски в стакан и залпом выпил.
Какое-то время он стоял спиной к комнате, барабаня пальцами по краю стола. Потом повернулся, и на его губах появилась слабая улыбка.
– Так-то вот, ребята, – мягко произнес он, слегка растягивая слова, и вышел из комнаты через другую дверь.
Эта дверь вела в просторную, слишком пышную спальню с двумя одинаковыми кроватями. Де Руз вынес из гардеробной плоский желто-коричневый чемодан из телячьей кожи и раскрыл на ближайшей кровати. Потом стал выгребать вещи из ящиков высокого комода и аккуратно, не торопясь, складывать в чемодан. Всецело поглощенный этим занятием, он тихонько насвистывал сквозь зубы.
Закончив паковать чемодан, он захлопнул его и закурил сигарету. Потом на мгновение застыл в центре комнаты. Серые глаза смотрели в стену и как будто не видели ее. Подхватив чемодан, де Руз вернулся в гостиную.
При виде чемодана глаза Фрэнсин Лей мгновенно сузились.
– Куда-то собрался? – спросила она своим низким хрипловатым голосом.
– Угу. А где Дайл?
– У него дела.
– Очень жаль, – тихо произнес де Руз.
Он поставил чемодан на пол и замер на месте; взгляд холодных серых глаз остановился на лице девушки, потом скользнул по ее стройному телу, от лодыжек до рыжих волос.
– Очень жаль, – повторил он. – Я рад, что он тут ошивается. Тебе со мной скучно.
– Может, и так, Джонни.
Де Руз нагнулся к чемодану, но затем выпрямился, так и не прикоснувшись к ручке.
– Помнишь Мопса Паризи? Сегодня я видел его в городе, – небрежно бросил он.
Глаза девушки широко раскрылись, потом почти закрылись, зубы негромко лязгнули. На мгновение под кожей щек отчетливо проступили скулы.
Взгляд де Руза снова скользнул по лицу и телу девушки.
– Что будешь делать?
– Думаю отправиться в путешествие. Я уже не такой забияка, как раньше.
– Значит, бежишь. – Ее голос был еле слышен. – Куда мы поедем?
– Нет, собираюсь попутешествовать, – бесстрастно поправил ее де Руз. – И не мы, а я. Я еду один.
Фрэнсин не шелохнулась. Она сидела, пристально глядя ему в лицо.
Де Руз сунул руку во внутренний карман пиджака и извлек оттуда продолговатый бумажник, раскрывавшийся наподобие книги. Потом бросил тугую пачку купюр на колени девушки и убрал бумажник на место. Фрэнсин не прикоснулась к деньгам.
– Этого тебе хватит, пока не найдешь нового приятеля, и даже дольше, – бесстрастно произнес он. – Если понадобится, вышлю еще.
Фрэнсин медленно встала, и пачка денег соскользнула с ее юбки на пол. Руки девушки были опущены, а кулаки сжаты с такой силой, что на тыльной стороне ладоней проступили сухожилия. Глаза выглядели тусклыми, как грифельная доска.
– Значит, мы расстаемся, Джонни?
Он поднял чемодан. Она сделала два быстрых шага и, загородив дорогу, прижала ладонь к его груди. Он остановился; в его глазах светилась ласковая улыбка, но губы оставались неподвижными. Ноздри щекотал запах духов «Шалимар».