Непрощенный
Шрифт:
– Не понял? А это что такое, Иванов? – вновь воскликнул Логинов. – А ну стой!
Быстро подойдя к псевдомилиционеру, Логинов извлек у него из-за пояса литровую бутылку водки. Сотрудник изобразил виноватое лицо. Логинов сделал вид, что принюхивается.
– Ну и что с тобой сделать, Иванов? А?
– Виноват! У меня ж сегодня годовщина, товарищ капитан!
– Уйди с глаз моих долой, чтоб я тебя не видел! И скажи всем: кто еще с запахом мне на глаза попадется, уволю к чертовой матери!
– Понял! – кивнул псевдомилиционер
– Идем, девчата, – повернулся к фургону Логинов. – Видали, с кем работать приходится?
После небольшого спектакля, бомжих быстро провели в затемненную комнату с компьютером. За ним сидел молодой сотрудник Плотникова и игрался в компьютерную стрелялку.
– Хватит фигней заниматься, Игорь! Я привез свидетельниц! Ты готов? – обратился к нему Логинов.
– Так точно, товарищ капитан!
– Садитесь, – кивнул Логинов бомжихам. – Это наш специалист по составлению портретов.
Дамы присели на два стула, стоявших позади Игоря. Тот осторожно втянул носом воздух, но чем-либо своего неудовлетворения выказывать не стал. Логинов же бухнул на стол рядом с монитором бутылку водки и сказал:
– Так и быть, девчата! За труды отдам вам изъятую «горючку». Так что постарайтесь мне! Поняли?
– Да! – дружно ответили бомжихи.
Логинов повернулся к Плотникову и подмигнул ему. Все участники процесса составления фоторобота оказались глубоко и лично замотивированными в скорейшем результате. Бомжихи водкой, а Игорь их невидимым, но вполне материально-обоняемым запахом. Довольный собой, Логинов выудил из кармана сигареты и махнул головой Плотникову – мол, пойду перекурю, а ты тут присмотри…
54
– Ты это, не дуркуй, Лизавета! – негромко, но отчетливо сказал Моня. – А то я могу и того…
Тут Моня красноречиво потер костяшки пальцев.
– У-у-у! – завыла Лизавета, как волчица на Луну. – Ы-ы-ы!
Отпустив торговца, она с опущенными плечами побрела к выходу из палатки.
– Ну и не надо! А-а-а! Без одежды обойдусь! Ы-ы-ы! Совсем!
Вой Лизаветы разносился на добрых полпавильона. У джинсовой палатки как-то почти мгновенно начала собираться толпа. Моня оглянулся. Лизавета же в этот момент протянула руку к своим очкам, как будто хотела их снять, чтобы утереть слезы.
– Да не трогай ты хоть их! – испуганно рявкнул Моня, шагнув в палатку и ухватив Лизавету за руку. – Ладно, блин! Покупаем!
– Ой, Монечка! Ой, зайчик! – без перехода зашлась от восторга Лизавета, повиснув на Мониной шее.
Тот с трудом дотянулся, чтобы открыть борсетку, и кивнул торговцу:
– Скоко?
– Патдесят дольлар!
– Точно, блин, что без трусов ходить придется! Токо нам со Шварцем! – пробормотал Моня, выуживая из пухлой пачки сотенную купюру.
– Монечка, пупсик! Это ж для тебя! Идем, я примерю, вот увидишь, тебе понравится!
Торговец с кислым лицом принял сотню баксов, но профессионализм взял свое и сдачу он протянул с вымученной улыбкой. Лизавета цапнула у него шортики на тремпеле и потянула Моню к примерочной кабинке.
– Да подожди ты, звезда! – буркнул тот, застегивая на ходу борсетку. – А то последние бабки посею!
Кащеев, припавший к щели между шторой и стенкой примерочной кабинки, сглотнул и невольно подался назад. Опознать его после двух пластических операций могли всего четыре человека в мире – Логинов, Шварц, Моня и Лизавета. И трое из них каким-то непостижимым образом оказались на этом вещевом рынке. А двое вообще шли к кабинке, в которой он прятался.
– Мать твою! – только и смог проговорить Кащеев.
В двух шагах от Шварца задумчиво смотрел на джинсы Сэм Мэтью с засунутыми в карманы брюк руками. Однако он ничем не мог помочь Кащееву, поскольку даже не догадывался, что происходит.
В этот момент торговец вдруг спохватился, вспомнив о находящемся в примерочной кабинке клиенте. Обогнав Лизку и Моню, он метнулся в угол палатки:
– Сычас-сычас!
Кащеев тут же расстегнул молнию на джинсах и развернулся спиной, приспустив брюки. Хозяин просунулся в кабинку:
– Ну чито? Карошь?
– Нет! – измененным голосом буркнул Кащеев. – Мне тот же размер, но потертые!
– Декотирован?
– Декотированные-декотированные!
– Сычас! – задернул штору хозяин.
Кащеев украдкой оглянулся.
– Там клыент! – извиняющимся голосом сообщил торговец.
– Ничего, мы подождем! Да, Монечка? – ничуть не расстроилась Лизавета.
Кащеев, словно затравленный зверь, оглянулся в кабинке и даже быстро прощупал ее заднюю стенку на предмет наличия потайных дверей. Однако, в отличие от чайханы, здесь ничего такого не было.
– Вот! – просунул в кабинку вторую пару джинсов хозяин.
Кащеев принял ее, повесил на плечо и начал медленно стаскивать первую.
– Монечка! – тараторила в двух метрах от него Лизавета, повиснув на Мониной руке. – А купальничек мы посмотрим, посмотрим, зайчик?
– Какой еще купальничек? У тебя ж их пять штук!
– Какие пять? Я ж только два с собой взяла!
– Ну?
– Да что «ну», Монечка? Они ж уже все старые…
– Какие, блин, старые? Какие старые? Ты ж их в этом году купила!
– Ну, зайчик, они ж уже неактуальные…
– А на фиг ты тогда неактуальные покупала?
– Так они тогда актуальные были, а теперь уже нет! Тенденции просто поменялись, зайчик!
– Какие еще, блин, «тенденции»?
– Модные, Монечка! Посмотрим, да? Посмотрим?
– Я тебе че, сын миллионера?
– Ну, Монечка!
– Что, «Монечка»? Ты знаешь, блин, скоко я за аренду яхты отвалил?
– Ну, зайчик!
– А мне этот долбаный собес еще и пенсию никак не может пересчитать как инвалиду детства! Короче, меряем эти шорты, и все! Сваливаем!