Непрошеные или Дом, с которым мне «жутко» повезло Часть 4. Вспомнить будущее

Колмаков Олег Владимирович

– Тебе чего? – спросил я, протирая глаза.

– О-го! Да ты, оказывается, меня видишь! – лицо зека засияло таким удивлением и восторгом, будто бы выиграл он в лотерею не меньше миллиона.

– А ты чё? Спрятался? – усмехнулся я.

– Нет, кореш. Я вовсе не прятался. Просто я, уже умер. – констатировал Бес. – Скончался в ночь с десятого на одиннадцатое мая, как и предсказала твоя бестия. Всё точно. Уж два часа, как я шарохаюсь по больнице и никому до меня дела нет. Меня, просто-напросто не замечают. Вышел на пост дежурной медсестры. Долго наблюдал, как девушка в белом

халате возится там со своей медицинской хренью. Потом, от нечего делать, я сбросил у неё со стола бутыль спирта. Тот не разбился. Взять его в руки, я уже не в состоянии. Потому и покатил я тот флакон по коридору.

Шум, звон! Думал, хоть так обратят на меня внимание. По крайней мере, запаникуют: дескать, привидение или какой полтергейст. Фиг вам! Абсолютно никому до этого и дела нет. Катится по коридору бутыль, ну, и пусть себе катиться. Кстати. Ты бы тот пузырёк из коридора прибрал. Я его прям, к твоим дверям подкатил. Сам понимаешь: мне он уже ни к чему. А ты, кореш, уж будь другом, помяни меня по-человечески. Полагаю, что выпить-то за мою никчёмную, усопшую душу будет более и некому.

– А не пойти ли тебе… – зевнул я.

– Понял. Отдыхай.

Зек удалился. Ну, а я (дабы проверить, не сон ли это) поднялся с кровати и выглянул в коридор. Там и вправду валялась запечатанная бутылка с прозрачной жидкостью.

Я вновь задремал. При этом мне показалось, будто бы я только-только успел закрыть глаза, как меня вновь разбудил всё тот же призрак-шатун.

– Вставай, кореш, труба зовёт! На часах уж пол седьмого утра. – объявил он едва ли не с самого порога. – Пока ты здесь храпел без задних ног, я успел уж полгорода обежать. Или облететь. – ещё до вчерашнего дня пропитанный неизлечимой болезнью, на сей раз, Бес буквально фонтанировал избытком энергетики.

– Слушай. Ты б от меня отстал. Умер, так иди своей дорогой. – отмахнулся я. После чего, со знанием дела добавил. – Сейчас тебе Проводников своих нужно искать, а не растрачивать силы на всякие глупости.

– Да ты пойми, фраерок. Мне просто не с кем поделиться своими новыми впечатлениями. – не унимался бывший сиделец. – Лишь с тобой одним я имею возможность поболтать. Не понимаю, какого хрена, пятьдесят с лишним лет я таскал на себе это грёбаное тело? Ты, представляешь? Ни врачи, ни медсёстры, до сих пор, ещё не знают о том, что я умер. Уж шесть часов моё мёртвое тело у них в палате валяется, а они ни в зуб ногой. Да, и пёс с ними. Ты б только знал, как мне сейчас обалденно.

Кстати, с «твоей», совсем недавно виделся. Отыскал я её довольно быстро. У меня же теперь чутьё появилось особое. Привет тебе передавала. В свою очередь и я поблагодарил её за то, что помогла она мне поскорей распрощаться со своим прогнившим телом.

– Постой-постой. С кем это ты виделся? – переспросил я, так и не поняв о ком, собственно, говорил сейчас зек.

– С кем, с кем!.. – усмехнувшись, переспросил Бес. – …С девкой твоей, которая к нам в СИЗО просочилась. Только теперь она вовсе не оборотень. Телом человечьим обзавелась. Считай, жизнь свою заново начала.

– Да, знаю-знаю. Она вчера сюда приходила. – потеряв всякий интерес, ответил я с некоторой прохладцей.

– Ты чё, кореш?.. Больной? – вновь искренне усмехнулся Бес. – Как же она могла прийти? Если ходить она вовсе не может.

– Как это, «ходить не может»? Это ты Бес, похоже, не в себе. Или побывал ты в каком-то нереальном измерении.

– Падлой буду, если соврал. Говорю тебе: твоя Марта вовсе не может ходить. Она сейчас, как бревно…

* * *

– Эй, бабник! Просыпайся. Укол пора ставить.

Я открыл глаза. В палате крутилась медсестра Марина, со своим чёртовым металлическим разносом.

«Присниться же этакая чушь. Марта ходить не может. Что за хрень?»

– Ты там опять какой-то Мартой бредил? – с явным укором поинтересовалась медсестра. – Это из-за неё ты вчера нашу Леночку обидел? Видела, как та выходила из отделения. Вся в слезах и сильно расстроенная. Ох, и паскудный же вы народ, мужики!

«Уходила в слезах!.. – повторил я про себя. И мой разум тотчас выдал на-гора, ужасную версию. – …А не попала ли она, в этаком-то состоянии, под машину? Потому и ходить не может. Потому, и лежит она, как бревно. Кажется, об этом и говорил мне Бес.»

– Ну? И чего молчишь? Спрашиваю, это ты девчонку обидел? – Марина продолжала свой «допрос». – …Конечно, он. Зараза. Кто же ещё?

– Следили б вы лучше за своими больными. А не вмешивались в чужую личную жизнь. – пришлось мне немного поприткнуть разговорившуюся медсестру. – Сегодняшней ночью у вас скончался больной. Некто Лобов. А медперсонал до сих пор, ни сном, ни духом.

– Какой ещё Лобов? В нашем отделении нет такого. – раздражённо ответила Марина.

– Я говорю о больнице в целом.

– Сейчас проверим. – закончив процедуры, медсестра поспешила на выход. Вернулась она минут через пять. Точнее, она ворвалась в палату с одним лишь вопросом.

– Ты откуда узнал о Лобове? Ведь он лежал в соседнем корпусе. При том, что ты из палаты своей не выходил.

– Мне много чего известно. Потому и советую я тебе. Впредь, быть со мной по сдержанней. Иначе, достоянием гласности могут стать и ещё многие ваши секреты. – ответил я весьма обтекаемо.

А ещё, я хотел было заикнуться о потерянном ночью спирте, да, вовремя одумался. Мне и самому он ещё пригодиться.

Впрочем, и того что я уже успел сказать, оказалось вполне достаточно. Поджав губы, Марина покинула палату. Видать водились за ней кое-какие грешки. Долго мучиться и ломать свою голову в многочисленных предположениях о судьбе Марты, о возможном ДТП и о многом другом, мне нынче вовсе не пришлось. Набрав на «мобильнике» номер своей бывшей секретарши, я тотчас услышал знакомый и несколько сонный женский голос.

– Алло!

– Марта? – уточнил я на всякий случай.

– Какая Марта? Очевидно, вы не туда… Ой, извините, Олег Владимирович. То есть, извини Роббер. Да-да, это я, Марта. Всё ещё не могу привыкнуть к своей новой сущности. Впрочем, и ты… В общем, если тебе будет так привычней, можешь называть меня, по-прежнему: Леной. Потому как её внешность и документы остались прежними.