Нерассказанная история королей Валуа
Шрифт:
Окончательно пришёл в себя коннетабль только на вторые сутки. Боль в груди ещё не прошла, но государственные дела не терпели отлагательств.
Оливье Клиссон попросил короля об ужине и обсуждении дальнейших действий без присутствия очаровательных дам. Он доверял Королеве, она очень ему импонировала, и расстраивать её совершенно не было в его планах.
На ужине также присутствовал и герцог Орлеанский, всем сердцем поддерживающий брата и имеющий личные, как помнится, счёты к Пьеру де Крайону.
– У меня неприятные новости, господа. Пьер де Крайон не безумец, что жаждет мести. Он управляемый безумец, цель которого нанести удар по королевской власти.
Повисло неприятеле молчание. Одно дело безумный ревнивец, недополучивший тайны алхимии. Другое дело попытка захвата государственной власти. Король заговорил после небольшой паузы:
– Необходимо пресечь такие действия на корню. Есть ли у нас доказательная база против наших дядьев? Пьера де Крайона повесить не составит труда, а вот пойти против своей крови… Это может вызвать серьёзные последствия. Предлагаю обрушить свой гнев на герцога Британского. Собираем армию, пойдём на него войной. Пусть назовёт нам все имена, гильотина давно плачет по его вероломной голове.
Сказано – сделано. В кратчайшие сроки была собрана и мобилизована небольшая армия.
В воздухе, помимо жаркого парижского солнца, казалось, проникшего в каждый камень в городе, а от того создающего эффект раскалённой печи, висело что-то гнетущее, неуловимое. Король замкнулся в себе, не устраивал приёмов, не принимал послов и просителей. Изабелла видела его редко, бледный вид короля огорчал её, и он старался не показываться ей на глаза.
Король Карл VI, тем временем, чувствовал, что с ним происходит что-то. Страх поселился в его сердце. Причём поселился он не тогда, когда Оливье де Клиссон рассказал о предателе. Страх поселился значительно раньше. После той лихорадки, после того неадекватного для короля поведения, совершенно необъяснимого, король с каждым днём все больше опасался впасть в очередное забытие. Он практически перестал спать.
Картины с изображением его красивого рода на стенах казались ему устрашающими. На всех лицах он видел только гримасы. Он мог стоять и смотреть на них часами, все придворные шептались, что это реакция на потрясение от предательства дядьев и он молит о помощи у своих предков. На самом же деле Карл, поначалу испугавшийся своих видений, привыкал к ним. Он видел не лица предстающих перед ним королей. Он видел их пороки. Красивые картины расплывались перевёртышами у него перед глазами. Иногда Карлу казалось, что отдельные части тела даже шевелятся. Он не мог об этом никому рассказать, поскольку не понимал, насколько далеко зашли дядья и герцог Британский в своём предательстве.
Ситуация ухудшалась день ото дня. Пороки на лицах предков постепенно сменились на их лица в тот момент, когда души их покидали тело. Ещё через несколько дней король стал видеть их разлагающиеся трупы. Находиться в замке он больше не мог.
Собрав герцога Орлеанского и Оливье де Клиссона, король предложил им следующий план.
Поскольку трёх бретёров из отряда Пьера де Краона удалось схватить, они прямо указали, что скрывается преступник у герцога Британского. О влиянии на Пьера кого либо, кроме герцога, известно не было. Да и роль самого герцога была не доказана. Решено было атаковать Британь и действовать совместно с дядьями, их же руками убивая созданное ими сопротивление. Гонцы были отправлены к герцогу Беррийскому и герцогу Бургундскому. Оба дяди, оценив мудрость Карла VI согласились участвовать в походе и атаковать бывшего своего союзника. Смерть герцога Британского была им на руку. Друг другу они никогда не мешали, разворовывая страну при оммаже будущего короля Карла VI. А вот герцог мог сейчас открыть совершенно ненужные факты. Тем более, что Пьер де Крайон умудрился упустить возможность разделаться с Оливье де Клиссоном.
Местом встречи был назначен город Ле-Ман и все войска устремились туда. Дядья присоединились к походу на Бретань, что не удивило герцога. Поняв, насколько плохо его положение, он написал большое письмо королю, в котором клялся в своей верности и в том, что в Бретани нет Пьера де Крайона. Герцог был готов открыть врата всех городов, чтобы воины короля лично убедились в этом.
В это время королева Арагонская также прислала весточку об аресте в Барселоне одного рыцаря, очень напоминающего Пьера. Но точного подтверждения этому не было и след Пьера был утерян.
Получив преклонение от всех мятежников, король все же не захотел прерывать поход. Ему не хотелось возвращаться в замок, к страшным картинам и ещё более страшным своим мыслям.
3 августа 1392 года началось с неприятных вестей. Короля мучила лихорадка. Снова он чувствовал кожей, как миллионы маленьких пиявок начинают ползать под его кожей. Его трясло, приходилось поддерживать стакан воды, чтобы он мог утолить жажду.
Ему снились непонятные картины. Раньше он не встречал таких. Словно иллюстрации из книг, но нарисованные на непонятные тематики. При этом у картин была единая, совершенно непонятная стилистика, один размер и направленность. Король ничего среди них не понял, подумав, что это плод его воображения, расшатавшийся после просмотра картин во дворе.
В Амьене пришлось остановиться на пару дней, все эти два дня врачи неустанно наблюдали короля, и рекомендовали ему вернуться в Париж или же отлежаться тут неделю. Но уже 5 августа король заверил, что ему лучше и с утра армия готова была отправиться в путь. Когда Карл вышел из своего временного пристанища, народ ахнул. Август в этом году был жарким, на улице ярко светило солнце, был полдень и самые жаркие часы были впереди. И тем не менее, король зачем-то одел бархатную куртку и алую шапку. Пот тек ручьями по его лицу и шее, он был бледный, очень бледный. Жизнь словно не хотела находиться в его теле. В руках Карл перебирал жемчужные чётки, подарок его Королевы.
Не успела армия отъехать и одного лье, как на дороге появился босоногий старик, одетый в рваный дуплет. Его тело было покрыто коркой из болячек, влажных и гниющих. Откуда он взялся, не мог объяснить никто. Рядом был лепрозорий, но этот бы просто не дошёл оттуда. Он просто материализовался прямо под копытами славного королевского коня.
– Тебя предали, предали, Король! Тебя предали твои же родные, твоя кровь! Ты обречён на вечные страдания!!! – истошно завопил старик, – тебе не спастись!!!
Его бы убили на месте. Его бы повесили на гильотине. Этому старику нашли бы жесточайшую из казней.
Но в этот момент произошло неисправимое. Один из пажей короля, что также ехал на коне, был родом как раз из Амьена. И сложилось так, что приехав в город с королём, он случайно встретил свою любовь. На его счастье девушка ещё не успела выйти замуж, а потому прошлую ночь он провёл в уговорах её ждать его. Паж хорошо знал своего коня, солнышко пекло, процессия двигалась неторопливо, тряска сделала своё дело и он уснул. Сумасшедший старик разбудил и напугал пажа, копьё из его рук соскочило и пришлось прямехонько по каске пехотинца.