Нерассказанная история США

Стоун Оливер

Вопрос контроля над вооружениями приобрел еще большее значение после того, как ученые подсчитали, что даже небольшая ядерная война даст столько дыма, пыли и пепла, что атмосфера не сможет пропускать солнечный свет, ввергнув Землю в длительный период похолодания, который уничтожит большую часть растительной жизни. Некоторые пророчили даже такие ужасные последствия, как гибель жизни на всей планете в результате «ядерной зимы».

Напряженность между двумя сверхдержавами так и продолжала бы расти, если бы в СССР не произошло событие, которое изменило ход истории. В марте 1985 года К. У. Черненко стал третьим советским руководителем, умершим за два с половиной года. Его преемник, энергичный 54-летний М. С. Горбачев, имел иной взгляд на сложившуюся ситуацию. Еще молодым человеком он столкнулся с ужасами войны. Позже, уже в качестве чиновника КПСС, он часто ездил

на Запад. В качестве генсека он стремился осуществить свою мечту о возрождении в СССР социал-демократии и улучшении жизни советских граждан. Как и Хрущев и другие реформаторы до него, Горбачев понимал, что этих целей невозможно достичь при необузданных военных расходах.

Позднее он описывал ситуацию, с которой столкнулся: «Расходы на оборону истощали остальные отрасли нашей экономики». Этот вывод Горбачев сделал после посещения оборонных и сельскохозяйственных предприятий. «Оборонные заводы, делавшие современные танки… имели новейшее оборудование. Сельскохозяйственные делали устаревшие тракторы на допотопных конвейерах». Причина этой разницы была очевидна. «Во время предыдущих пятилеток, – писал Горбачев, – военные расходы росли вдвое быстрее, чем национальный доход. Этот Молох пожирал все производимое с таким трудом». Но даже Горбачев не обладал достаточными данными для полной оценки ситуации. «Хуже было то, – объяснял он, – что было невозможно проанализировать сложившуюся ситуацию. Цифры, связанные с военно-промышленным комплексом, были засекречены. Доступа к ним не было даже у членов политбюро»⁸².

Точные цифры неизвестны до сих пор. Возможно, наиболее точными и полными являются записи работника аппарата ЦК партии Виталия Катаева [142] . По его оценке, в 1985 году военный сектор составлял 20 % советской экономики. В его состав входили девять министерств, функции которых не всегда можно было определить по названиям. Министерство, занимавшееся советскими ядерными программами, например, называлось Министерством среднего машиностроения. На оборону работали более 50 городов, и, по данным директора АНБ Уильяма Одома, она съедала от 20 до 40 % советского бюджета⁸³.

142

Возможно, имеется в виду ведущий конструктор советских стратегических ракетных систем В. Л. Катаев.

Для достижения своей цели по восстановлению страны Горбачеву нужно было прекратить гонку вооружений и перераспределить ресурсы на более продуктивные цели. Ему также нужно было закончить войну в Афганистане – конфликт, который он с самого начала считал «роковой ошибкой», а теперь называл «кровоточащей раной»⁸⁴. Достижение этих целей могло проложить дорогу к восстановлению международного престижа СССР, ослабевшего в предыдущие десятилетия. Один из советников Горбачева по внешнеполитическим вопросам, Сергей Тарасенко, отмечал: «Одним из важнейших вопросов для Горбачева было восстановление имиджа страны. Он хотел, чтобы СССР больше не считали “империей зла”». Горбачев столкнулся с сопротивлением со стороны собственного оборонного сектора⁸⁵.

24 марта 1985 года Горбачев написал Рейгану первое из ряда необычных писем. Такое письмо мог написать и Генри Уоллес за 40 лет до этого: «У наших стран разные социальные системы. За ними стоят разные идеологии. Но мы считаем, что это не причина для вражды. Любая социальная система имеет право на жизнь, и она должна доказывать свое преимущество не с помощью силы, не военными средствами, а путем мирного соревнования с другой системой. Все люди имеют право идти тем путем, который они выбрали сами без навязывания им воли извне».

Письмо, которое Горбачев написал Рейгану в октябре, перекликалось с речью Кеннеди, произнесенной на церемонии вручения дипломов в Американском университете. Он писал, что, несмотря на различия, надо «исходить из того объективного факта, что мы живем на одной планете, и нам нужно научиться жить вместе»⁸⁶.

Важный вопрос заключался в том, хотел ли Горбачев видеть в американском президенте партнера, с которым можно было бы время от времени встречаться для построения мирного и благополучного мира. Рейган никогда не отказывался от того, что сказал Ричарду Аллену, своему будущему советнику по национальной безопасности, еще до вступления в должность: «Мое

видение американской политики в отношении СССР предельно простое: мы побеждаем, а они проигрывают»⁸⁷. Но первый ответ Рейгана Горбачеву был довольно положительным и оставлял двери открытыми. Он просил советского лидера встретиться с американской делегацией, в составе которой был спикер палаты представителей Тип О’Нил.

Горбачев понимал, что перспектива победы в холодной войне вновь пробудила упрямую приверженность Рейгана «стратегической оборонной инициативе», которую позднее назовут «Звездными войнами». Понимал он и то, что СОИ даже теоретически не сможет защитить США в случае, если Советы запустят тысячи ракет, и решил, что истинная ее цель – защита от ограниченного ответного удара со стороны СССР в случае, если США сами ударят первыми. Горбачеву также было известно, что Советы могут сделать эту систему еще менее эффективной путем запуска дополнительных ракет, сброса дополнительных бомб либо использования макетов боеголовок. И стоимость производства новых боеголовок либо макетов была гораздо ниже, чем у эквивалента СОИ. Он написал Рейгану, что «программа “Звездных войн” сама по себе является серьезной угрозой для стабильности. Мы убедительно просим вас отказаться от этой дестабилизирующей и опасной программы». На встрече с руководителями стран Варшавского договора в октябре Горбачев осудил СОИ и американский милитаризм в целом: «Милитаристская природа [СОИ] очевидна… Ее целью является достижение Западом перманентного технологического преимущества, и не только над социалистическим лагерем, но и над союзниками США»⁸⁸.

Рейган выступает по телевидению с обращением к нации по поводу «стратегической оборонной инициативы» (СОИ). Этот сумасбродный план создания мощного оборонного щита, получивший название «Звездные войны», мог разрушить переговорный процесс с советским лидером Михаилом Горбачевым.

Рейган и Горбачев пожимают друг другу руки на пленарном заседании во время Женевского саммита в 1985 году.

Несмотря на серьезную разницу во взглядах по вопросам СОИ, прав человека, наращивания вооружений и конфликтов в странах третьего мира, в ноябре Рейган и Горбачев провели вполне дружеский саммит в Женеве. Они смогли установить контакт если не на политическом и идеологическом уровне, то по крайней мере на уровне личных отношений. За обедами произносили искренние тосты. Горбачев упомянул библейское изречение о времени разбрасывать камни и времени собирать их. «Сегодня, – сказал он, – время собирать камни, разбросанные в прошлом». Рейган отметил, что они обедают в 43-ю годовщину советского наступления в решающей Сталинградской битве, и высказал надежду, что этот саммит станет «еще одной поворотной точкой в истории человечества, точкой, которая позволит жить в мирном и свободном мире»⁸⁹.

После встреч обе стороны испытывали осторожный оптимизм. Советское руководство огорчало упрямство Рейгана в отношении его фантазии о «Звездных войнах», и оно опасалось, что американский президент пытается вызвать у СССР состояние опасной самоуспокоенности. Горбачев боялся, что Рейган – лишь глашатай американского военно-промышленного комплекса, как однажды уже был глашатаем General Electric.

Горбачев и его соратники искренне хотели разоружения, разрядки и демократических реформ. Анатолий Черняев, один из наиболее доверенных внешнеполитических советников Горбачева, позже настаивал, что «разрядка была искренней политикой. Мы хотели разрядки, хотели мира, требовали его… Взгляните на секретаря ЦК Е. К. Лигачева. Он был консерватором, не так ли? Он был даже склонен к реакции. И все же… он мог встать прямо перед Горбачевым и крикнуть: “Сколько еще военно-промышленный комплекс будет пожирать нашу экономику, сельское хозяйство и сектор потребительских товаров? Как долго мы еще будем терпеть эту махину и отдавать ей продукты наших детей?”»⁹⁰