Нерассказанная история США

Стоун Оливер

Рейган решил защитить США от ракет, соорудив над страной высокотехнологичный футуристический щит. Но этот внешне безобидный оборонный проект был серьезной провокацией в адрес СССР. Хотя такой щит, даже будь он создан, не смог бы заслонить от советского первого удара, он мог бы предоставить частичную защиту от удара возмездия в случае, если СССР уже понес бы потери в результате американского нападения.

Рейган также понимал, с какой легкостью можно спровоцировать кризис. В сентябре 1983 года советские военные ошибочно приняли пассажирский самолет «Корейских авиалиний», вторгшийся в советское воздушное пространство, за самолет-шпион и – после того как он проигнорировал несколько предупреждений – сбили его. Погибли все 269 человек, бывшие на борту, включая 61 американца. Рейган назвал это «резней на “Корейских авиалиниях”», «актом варварства» и «преступлением против человечества»⁶³. Но его мемуары показывают, что он извлек из этой ситуации совсем другой урок: «Инцидент с “Корейскими авиалиниями” лучше всего показывает, как близко мир подошел к краю пропасти и как сильно мы нуждаемся в контроле над ядерными вооружениями: если, как некоторые считают, советские пилоты просто перепутали

авиалайнер с военным самолетом, то что могло бы произойти, если бы речь шла о советском дежурном на пульте запуска ядерных ракет?»⁶⁴

Через месяц его беспокойство по поводу возможности ядерной войны возросло. Посмотрев фильм «На следующий день», он записал в своем дневнике: «В фильме рассказывается о том, как Лоуренс (штат Канзас) был стерт с лица земли в результате ядерной войны с Россией. Это сильная картина, и она стоит всех потраченных на нее 7 миллионов долларов. Она сделала свое дело: после просмотра я был очень подавлен»⁶⁵. И действительно, обычно невозмутимый Рейган пребывал в депрессии несколько дней⁶⁶. Это так обеспокоило его советников, что они задействовали помощника министра обороны по вопросам национальной безопасности Ричарда Перла, который был у Уайнбергера экспертом по СССР, дабы наставить президента на путь истинный.

Беспокойство Рейгана не уменьшалось, и, хотя Перлу и другим иногда удавалось успешно манипулировать им, протаскивая очередное наращивание вооружений, в душе он не мог с этим согласиться. Именно осенью 1983 года он начал понимать, что советское руководство восприняло его воинственную риторику и милитаризацию США всерьез и ожидает нападения.

Показательной является запись в его дневнике от 18 ноября. Он так опасался возникновения у Советов «страха перед нападением», что решил убедить их: «Ни у кого нет подобных намерений. Всякое желание напасть пропадает, поскольку водородное оружие есть и у них». Затем он отметил, что Шульцу следовало бы обсудить на канале ABC фильм «На следующий день», но сейчас он больше обеспокоен предотвращением дальнейшего роста общественного недовольства ядерной политикой: «Мы знаем, что это антиядерная пропаганда, но нам нужно забыть о ней и продолжить делать то, что мы делаем». В этот день он сделал еще одну запись: «Разговор с Каспаром Уайнбергером и генералом Весси в оперативном штабе был настоящим отрезвляющим душем. Мы обсудили всесторонний план действий в случае ядерного нападения»⁶⁷.

Позже Рейган писал в своих мемуарах: «За эти три года я узнал о русских одну удивительную вещь: многие люди на самой верхушке советской иерархии всерьез опасаются США и американцев. Вероятно, мне не следовало бы удивляться, но я удивился. Мне трудно было в это поверить». Когда он пришел к власти, он не допускал мысли о том, что Советы могут опасаться первого удара со стороны США. «Но чем больше я общался с советскими лидерами и главами других государств, общавшимися с ними, тем больше понимал, что руководство СССР видит в нас не только соперника, но и потенциального агрессора, который может первым нанести ядерный удар»⁶⁸.

И хотя сам Рейган считал это немыслимым, он отмечал, что «некоторые в Пентагоне все еще считали, что в ядерной войне можно победить». Он назвал их «безумцами» и начал понимать, почему Советы относятся к ним так настороженно. В октябре он сказал Шульцу: «Возможно, мне надо встретиться с Андроповым и предложить уничтожить все ядерное оружие»⁶⁹.

Советское руководство не просто опасалось убийственного удара, о возможности нанесения которого говорилось в президентской директиве № 59 и о котором на каждом шагу трубили члены КСУ. Оно предприняло конкретные шаги для сохранения своей системы ядерного сдерживания, разработав систему передачи полномочий, подобную той, которая в США была при Эйзенхауэре. Еще больше опасения СССР усилило размещение американцами в 1983 году ракет «Першинг» и крылатых ракет в Европе: это означало, что у советского руководства оставалось гораздо меньше времени на принятие решения об ответном ударе. Как писал Дэвид Хоффман в своей книге «Мертвая рука» [140] , получившей в 2009 году Пулитцеровскую премию, советские руководители стали рассматривать возможность создания полностью автоматизированной системы «Периметр», в рамках которой ответный ядерный удар в случае уничтожения политического и военного руководства страны был бы нанесен компьютерной системой. Но, испугавшись перспектив, подобных описанным в книге «Доктор Стрейнджлав» и названных полковником Ракетных войск стратегического назначения (РВСН) Валерием Ярыничем «полнейшим безумием», они вместо этого решили создать систему, в рамках которой право осуществить запуск имело небольшое число дежурных офицеров в глубоких подземных бункерах. Система была испытана в ноябре 1984 года и вскоре введена в строй⁷⁰.

140

«Мертвая рука» – натовское название советской системы «Периметр», о которой идет речь дальше в тексте.

Ярынич задался тем же чрезвычайно болезненным вопросом, который часто преследовал командование американских стратегических сил: запустят ли советские дежурные офицеры ракеты, зная, что их страна уже уничтожена? Он объяснял:

«За пультом сидит молодой подполковник. Линии связи уничтожены. Он слышит грохот. Снова. Все трясется. Он ведь может и не запустить ракеты. Не запустит – не будет ответного удара. В чем смысл такого удара, если половина земного шара уже уничтожена? Уничтожить вторую половину? Бессмысленно. Подполковник может сказать: “Нет, не хочу”. Никто его не осудит и не расстреляет. Будь я на его месте, я бы не запустил».

Ярынич понимал, что реакция офицера будет непредсказуемой вне зависимости от эффективности

ответного удара. Он также считал иррациональным вариант, при котором СССР стал бы скрывать наличие такой системы, вместо того чтобы объявить о ней во всеуслышание ⁷¹.

Рейган заявлял, что его стремление уничтожить ядерное оружие появилось еще во время самых первых докладов ему, как президенту, об этом оружии:

«Один из первых докладов с конкретными цифрами, которые я выслушал, вступив в должность президента, был одним из самых пугающих и отрезвляющих в моей жизни. Я никогда его не забуду. Пентагон сообщил, что в случае ядерной войны с СССР погибнет по меньшей мере 150 миллионов американцев, и это лишь в случае нашей “победы”. Сложно представить, какой стала бы жизнь американцев, переживших этот конфликт. Планета была бы отравлена до такой степени, что “выжившим” просто было бы негде жить. Даже если бы ядерная война и не привела к уничтожению человечества, она означала бы гибель цивилизации в том виде, как мы ее знаем. Никто не может “победить” в ядерной войне»⁷².

Несмотря на все свое отвращение к ядерной войне, изнанка личности Рейгана фантазировала о победе над врагом с помощью такого оружия. Подобное мышление привело к шокирующим результатам, когда Рейган пошутил во время проверки радиоканала перед официальным выступлением: «Сограждане-американцы, рад сообщить вам, что сегодня я подписал закон, навсегда ставящий Россию вне закона. Бомбардировка начнется через пять минут». Рейган не знал, что запись была включена⁷³. И в стране, и за рубежом реакция была быстрой и безжалостной. Сенатор от штата Колорадо Гэри Харт предположил, что «недальновидное заявление» Рейгана могло быть вызвано стрессом в результате кампании по переизбранию на второй срок, но выразил беспокойство относительно того, что «именно в такие моменты проявляются настоящие чувства человека. И это пугает больше всего»⁷⁴. New York Times сообщила, что эта история вышла на первые полосы всех европейских газет. Парижская Le Monde заявила, что психологам следует выяснить, являются ли подобные комментарии «выражением подавленного желания или же актом изгнания ужасного призрака», терзавшего Рейгана. Западногерманские социал-демократы назвали Рейгана «повелителем жизни и огненной смерти в Западной Европе» и «безответственным стариком, неспособным отличить съемки в фильме ужасов от управления сверхдержавой», а их соотечественники из партии «зеленых» охарактеризовали его действия как «извращенную шутку, от которой стынет в жилах кровь у любого здравомыслящего человека»⁷⁵. ТАСС процитировало слова западных лидеров, назвавших Рейгана человеком, «который шутит по поводу возможной гибели огромного количества людей», и осудило «лицемерие его мирной риторики». «Известия» назвали его заявление чудовищным⁷⁶.

В самой Америке не утихали споры. Комментаторы высказывали сомнения в соответствии Рейгана своей должности. Признание заместителя главы аппарата Белого дома Майкла Дивера, что Рейган часто спит на заседаниях кабинета, не улучшало положения. Джон Оукс, бывший главный редактор New York Times, задался вопросом, могут ли американцы в случае кризиса доверять человеку со столь «поверхностными и безрассудными взглядами». Он, как и многие другие, отмечал неосведомленность Рейгана в вопросах политики, в частности его взаимоисключающие заявления по вопросам налогов, и считал, что Рейган не соответствует занимаемой должности⁷⁷. Бывший президент МТИ Джером Визнер, научный консультант Кеннеди и Джонсона, назвал рейгановский «юмор висельника» «словесным эквивалентом теста Роршаха» [141] и усомнился в его компетентности для дальнейшего пребывания на посту, позволяющем запустить ядерные ракеты⁷⁸. Некоторые даже подняли вопрос о психическом здоровье президента. Журналистов особенно встревожило последнее интервью Рейгана на его ранчо, когда президенту задали вопрос о контроле над вооружениями. Корреспондент Los Angeles Times Роберт Шеер так описал эту сцену: «Ответа не было. Несколько мгновений президент США пребывал в смущении. Он выглядел потерянным и молча жестикулировал. Затем его жена, Нэнси, спасла положение, прошептав одними губами: “Делаем все, что можем”. “Мы делаем все, что можем”, – повторил Рейган»⁷⁹.

141

Тест Роршаха – психологический тест на определение образа мышления по возникающим у пациента ассоциациям.

Окружение Рейгана вмешалось и стало защищать его всеми способами. Джордж Шульц попытался воззвать к той его стороне, которая предпочитала переговоры воинственной риторике. С помощью Нэнси Рейган и Майкла Дивера Шульц начал борьбу с фанатиками в правительственных кругах. Рейган дал Шульцу «зеленый свет» на улучшение отношений с СССР. В середине 1982 года США и СССР начали обсуждать новый Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений, или СНВ. Но Рейган продолжал потворствовать причитаниям КСУ о слабости Америки. «Вы часто слышите, – сказал он в конце 1982 года, – что США и СССР ведут гонку вооружений. Но правда в том, что в этой гонке лишь один участник – Советский Союз… Сегодня он обладает решительным преимуществом практически во всех военных областях». Несмотря на эти страшные сказки, именно США на тот момент обладали небольшим преимуществом⁸⁰. В 1985 году у них на вооружении было 11 188 стратегических боеголовок против советских 9907. Общее соотношение боезарядов: стратегических, средней дальности и тактических, – составляло 20 924 у США против 19 774 у СССР. И глобальный арсенал продолжал расти, достигнув в 1986 году численности более 70 тысяч ядерных боеголовок, чья общая разрушительная мощь равнялась примерно 1,5 миллиона бомб, сброшенных на Хиросиму⁸¹.